Он назывался в Новороссийске странно – Коса.
Да и являлся, собственно, косой – узкая, не более семидесяти метров в ширину, полоска камней полукругом вдавалась в море.
Здесь, как на порядочных пляжах, имелись кабинки для переодевания, валялись деревянные лежаки и возвышались навесы от солнца.
От пристани катеров на весь пляж доносился русский рок в исполнении группы «Черный кофе».
На пляже ребята купались до упаду.
Играли в морские салки.
Плавали наперегонки – Вера все время побеждала.
Она даже уверовала в свой высокий пловецкий класс, да заметила случайно, что, пока она машет руками-ногами, рвется первой доплыть до буйка, Васька преспокойно лежит на спине.
Загорали.
Болтали – как привыкли еще в школе – о судьбах Вселенной и ни о чем.
Ели фрукты. (Васька ворчал, что они соленые. А что делать, когда пресной воды на пляже не водилось – пришлось в море мыть.) Покуривали, Вася – «Мальборо», а Верочка – длинные коричневые «Море».
Обсуждали, кто из одноклассников куда поступил.
Рассматривали соседей по пляжу, играли «в угадайку»:
– Эта парочка кто?
Супруги или просто… встречаются? («Колька, оболтус, давай собирай сумку!» – Все ясно, супруги.) – А эти кто?
– Какие? – Вон, парень усатый, лет двадцати пяти, и девчонка мелкая…
– А черт его знает…
Для отца он вроде молодой…
А для ее парня – старый… Стали прислушиваться.
– Эй, да он ей что-то диктует…
Тише!..
Развалясь на топчане и глядя в небо, усатый парень начал диктовать. Девочка, примостившись на другом топчане, покорно записывала в тетрадочку.
– ..В этот день в Малине, – донесся до Веры с Васей мерный, чуть картавый голос парня, – небольшом городке на Житомирщине, произошло событие, ставшее определяющим для судеб многих тысяч людей: труженики – одно 'н' в слове «труженики», бестолковая!..
– .труженики местной бумажной фабрики избрали почетным рабочим Владимира Ильича Ленина…
Точку поставь.
С новой строки, прямая речь…
– Пойдем, Серенчик, искупаемся, – мечтательно произнесла девочка.
– Анька, не ной!
Сама на журфак собралась.
Я тебя, сестренка, туда на аркане не тащу. Вот и терпи. Тренируйся. Новый абзац, прямая речь…
– Они, оказывается, брат и сестра… – разочарованно протянула Вера.
– Да… – промямлил Вася.
– Интересные тут, на пляже, вокеры… Статьи друг другу диктуют… Делать им нечего…
Девочка с тетрадкой услышала их разговор и возмущенно крикнула со своего лежака:
– Мы, между прочим, не статью пишем, а книгу! Первую!
Усатый парень дернул ее за растрепанную косу:
– Анька, прекрати!
Но девица не унималась. Она заявила, обращаясь к Васечке:
– Мы – Литвиновы! Вы про нас еще услышите!
– Хорошо-хорошо, – поспешно сказал Вася. Отвернулся от странной парочки и весело подмигнул Вере.
…Ей играть в «угадайку» быстро надоело. Она лежала на спине, подставляла закатному солнцу лицо, поглядывала на часы, чтобы не опоздать на последний катер.
Вася тоже примолк, нежно взял ее руку и не выпускал. 'Уж пора бы, – думала Вера.
– Пора бы ему сказать, чего ради он сюда приехал!
Неужели сразу замуж позовет?'
Он значительно откашлялся.
Затянулся «Мальбориной» и закашлялся вновь.
Потеребил ласково ее пальцы:
– Вер, Верочка… А ничего, если я в Сочи к тебе тоже приеду?
– Да ты что, Васька, миллионер, что ли? – Она аж привстала.
– Нет, не миллионер, – грустно сказал он.
– Но до Сочи добраться денег хватит…
Она чуть не ляпнула: «А зачем тебе это?» – но быстро одумалась.
Все с Васькой ясно. Считай, в любви он ей объяснился.
Пусть приезжает, конечно. Ей с ним хорошо. Спокойно, уютно. Вот только…
Ничего она к нему не чувствует.
Ничегошеньки. Не любит она его, понимала Вера, и не полюбит, наверно, никогда.
Можно сказать ему об этом – но зачем?
Кому плохо от того, что он рядом?
Пусть будет… Пока… Пока место не занято… А скоро она приедет в Москву – там будут новые знакомства. Столичные парни… Вот когда появится кто-то настоящий, Васе можно будет и объявить об отставке. А до того пусть он будет рядом. Запасной вариант.
Вера повернулась к нему, облокотилась на локоть:
– Конечно, Васенька, приезжай!
Буду рада безумно!
Только… как ты добираться-то будешь? Поезда в Сочи отсюда не ходят… Автобусов, наверно, тоже уже нет – поздно, почти восемь.
– Доберусь, не волнуйся! – решительно сказал он.
И добавил:
– Я так хочу…
– Чего ты хочешь? – лукаво спросила она.
Он задумался. Взглянул на часы и от ответа ушел:
– Хочу.., чтобы ты на свой теплоход не опоздала. Помчались!
…До теплохода Василий ее не провожал.
Боялся, что попадется на глаза строгим Вериным родителям.
Прятался в полупустом здании морвокзала за кадушкой с пальмой. Проследил, как Вера своей знаменитой на всю школу танцующей походкой взбегает по трапу.
Теплоход светился огнями.
С палубы неслась музыка.
Пассажиры обнимались, смеялись, махали остающимся…
Их ждали Сочи, пальмы, танцы, вкусный ужин, который подадут вышколенные официанты…
Василий вздохнул.
Подавил пробившееся было чувство голода.
Приказал зависти замолчать. В его жизни тоже все будет. И вышколенные официанты, и белый пароход… И Верочка будет с ним. Всегда рядом с ним.
Все – будет.
