Кроме того, существует круг людей, которые… – вам, Ника, я могу это сказать, но, разумеется, на условиях полной конфиденциальности! – которые ни при каких условиях не могут быть подвергнуты никакому вниманию с нашей стороны… Как, вы говорите, фамилия вашего друга?
Они стояли на пешеходном переходе через бульвар.
Во влажном тумане мимо проносились автомобили. Анна Ивановна словно бы невзначай развернула Нику лицом к себе. До метро оставалось пятнадцать шагов.
– Соломатин, – полушепотом выдохнула Ника.
– Ох, ну что вы! – вскричала Анна Ивановна.
– Никогда, никогда и никто этим человеком не станет заниматься!.. Вы с ума сошли!..
Загорелся пешеходный светофор, автомобили нехотя остановились, и дамы ступали на проезжую часть.
– Дело в его мощных покровителях, верно? – спросила Ника, но не получила ответа. «Значит, конечно, в этом», – подумала она. – А что, – продолжила Ника, слегка придерживая за локоть Анну Ивановну – та ускорила шаг, словно пытаясь убежать от Вероники с ее неприятными вопросами, – что, если я вам скажу, что покровители Соломатина готовы от него отречься?
Бросить его на произвол судьбы?..
Больше того: если я вам дам стопроцентную гарантию, что именно так и случится?
Если я вам, Анна Ивановна, – да и кому угодно! – скажу и докажу: нет у него больше никакой «лапы» наверху?..
Я, как сейчас говорят, за базар отвечаю… И у меня имеются документальные свидетельства этого…
– По-моему, это беспредметный разговор, – сухо сказала Анна-Ванна.
– И все-таки? – настаивала Ника.
– Если я права?
И мой интерес вдруг совпадет с интересом вашего начальства и вашего ведомства в целом?..
Они стояли напротив друг друга на площади перед метро «Кропоткинская».
– Этот вопрос надо провентилировать, – наконец произнесла налоговичка.
– В случае благоприятного исхода всего дела я буду весьма благодарна, – сказала Ника. – Лично вам – пятьдесят тысяч. «Зеленых».
– Цифра приемлемая, – ответствовала дама.
На сем они и распрощались.
Шагая обратно к своему салону – за сумочкой и за машиной, – Ника радовалась.
Разговор она, кажется, построила правильно. Налоговая мадам поняла главное.
Во-первых, что за «наезд» на Соломатина она, Ника, готова заплатить – и заплатить неплохо.
А, во-вторых, Анна-Ванна усвоила: положение Олега Петровича не слишком прочно – и свидетельства тому есть.
«Лишь бы, – думала Ника, – моя налоговичка не перестаралась. Не разнесла весть о беззащитности Соломатина слишком широко. Лишь бы не произошла утечка из этого ихнего серого грозного дома на Маросейке, двенадцать».
Четверг, 19 октября
Ника
Васечка обожал приглашать в особняк своих друзей. Его одноклассники охотно приходили в гости.
Не то чтобы мальчишкам было в диковинку гостить в огромном частном доме. В Васиной гимназии дети бедных инженеров не учились, и Ника, конечно, была не единственной, кто постоянно жил за городом.
Но все-таки большинство Васиных однокашников ютились в московских квартирах – пусть в комфортабельных, но тесных городских клетках.
А в них мальчишкам наверняка живется хуже, чем на свободе за городом.
Ника любила поболтать с «молодежью», Васины друзья ее любили и звали «теть Никой». А она всегда жалела ребят. Они казались ей не слишком счастливыми.
Ника понимала: почти у всех детей отношения с богатыми родителями были сложными.
Школьники дорого одевались и уже объездили полмира – но чувствовали себя одинокими и ненужными.
Родители – постоянно заняты, в роскошных квартирах царствуют экономки и горничные. «Не шуметь, гостей не водить, не бегать, не прыгать!»
А Ника никогда не возражала против беготни и любых, пусть самых нечеловеческих криков.
Что поделаешь, если пацанам нравится воображать себя вождями краснокожих.
Она разрешила Василию с друзьями построить во дворе индейский шалаш.
Не ругала, когда мальчишки пускались в рукопашную и катались по земле в новых джинсах от «Версаче».
А когда малолетняя банда установила в чердачном слуховом окошке бутылку и дом наполнился мрачными завываниями, Ника делала вид, что очень боится привидений – к восторгу Василька и его друзей.
Сегодня за завтраком она меланхолически подумала: «Может, я этих бандитов не зря терпела. Пора пожинать плоды».
По крайнее мере, если она неожиданно пригласит одного из маленьких бандитов в гости, это никого не удивит.
Васин одноклассник Димка Кислов был самым шумным и неуправляемым из всей компании.
Пожалуй, только он вопил даже громче ее сына. Как казалось Нике, эти двое постоянно боролись за лидерство, и пока еще никто не победил.
Ника отослала горничную и сама налила Васе чаю. 'Кашу, конечно, не будешь?
Ну и ладно. Круассаны? Даю…'
– Ты чего такая добрая, мам? – подозрительно спросил Василек.
– А я к тебе подлизываюсь, – честно призналась она.
Вася просиял.
Он обожал, когда Ника говорила с ним как с равным, и тем более – о чем-то его просила.
– Сделаю все, что прикажете, – заверил он.
– Да ничего сложного, – начала Ника, и сын сразу погрустнел.
Она продолжила:
– У вас в школе мероприятий сегодня никаких?
Нет?
Тогда пригласи к нам Кислова. Без ночевки – с ночевкой, как хочешь.
– Одного Кислова? – скривился Василек. – Да ну его, он скучный…
– А я вас на лошадях кататься отправлю, – пообещала Ника.
– Правда? Не обманешь? – загорелся Вася.
– Не обману, – поклялась Ника. – Ну что, привезешь?
– Нет вопросов, – заверил сын.
– Димка со мной – куда угодно. А зачем он тебе сдался?
– Димка – низачем, – честно ответила она.
– Мне его папа нужен.
Он же приедет его забирать?
