Парк кончился быстро. Кончился обрывом. Вдоль обрыва тоже, как и перед входом, тянулась ограда, только здесь она оказалась в совершеннейшем запустении: ни единой железной пики, только полуразваленные столбики и бордюр. На бордюре валялись пластиковые бутылки, смятые банки и засаленные газеты. В кустах белела гипсовая статуя пионерки с арматурой вместо рук.
Проклятая луна вывалилась из-за туч и теперь мертвенно освещала всю округу. Птенец большого города, Леня никогда не думал, что от луны может быть столь много света.
Он подошел к обрыву, которым кончался парк, и заглянул вниз. Внизу текла река — неширокая, совсем не такая, как костровский Танаис. Вдоль реки шла автомобильная дорога. По ней проехал грузовик. Навстречу ему пронеслась «Газель». По местным меркам, да для нынешнего позднего времени, дорогу можно было считать оживленной.
Обрыв при свете луны выглядел не настолько крутым, чтобы нельзя было спуститься. Даже виднелась тропинка. Леня решительно перешагнул бордюр ограды и побежал вниз.
В сандалии набивалась земля и камушки. Пару раз он плюхнулся и проехался на попе, однако вскоре благополучно добрался до дороги. Немного постоял спокойно, приводя дыхание в норму. Луна опять нырнула в облака, и стало темней.
Издалека послышался шум приближающейся машины, судя по звуку мотора, небольшого грузовичка. Блеснул дальний свет фар.
Леня решился, выпрямился во весь рост и стал ждать.
Вот машина вывернула из-за поворота. «Газель» шла на невысокой скорости. Свет ее фар слепил Леню, и он не мог рассмотреть, сколько человек сидит в кабине. Однако, раз решившись, он не любил отступать от намеченного и поэтому вскинул руку. Шофер издалека мог рассмотреть его — странное существо для ночного городка: в майке, шортах, сандалиях, с барсеткой, но при этом не пьяный.
«Газель» принялась тормозить.
Машина остановилась, проскочив Леню метров на двадцать. Он бросился к ней, понимая, что водитель — его шанс на то, чтоб выбраться из города. Хороший шанс.
Шофер распахнул пассажирскую дверцу В свете приборной доски было видно его молодое лицо и чубчик.
— Чего надо? — спросил водитель, но не зло, а дружелюбно.
— До трассы подкинешь?
— До какой тебе трассы?
— Костров — Воронеж.
Леня чуть не добавил: «Иди до любой другой», но посчитал, что пояснение будет лишним.
— Сколько денег дашь?
— Сто рублей.
— Двести.
«Хитрованы они тут все. Казаки, внуки деда Щукаря. Видят, человек в безвыходном положении, вот и ломят несусветные деньги». Но ничего не оставалось делать, Леня кивнул:
— Идет.
Если бы шофер не согласился, Леня предложил бы ему и триста — да что там, Леня и часы «Сейко» отдал бы, только б выбраться из городка. Однако водила, слава богу, удовлетворенно кивнул:
— Залазь.
Леня забрался в кабину. «Газелька» резко снялась с места.
По дороге выяснилось, что парень едет в Костров на пивзавод за новой партией местного пива «Костровой». Трасса Воронеж — Костров начинается километров через десять, водиле ехать налево, на юг, а на пересечении с трассой есть пост ГИБДД.
Леня попросил тормознуть, не доезжая до развилки полкилометра. Он хорошо сознавал, что его поведение выглядит подозрительным: почему он попросил высадить себя не на самой трассе, где намного проще поймать попутку в сторону Воронежа? Плюс к тому шофер наверняка запомнит, что подвозил парня столичного вида в перепачканных шортах и майке, который испугался проехать пост ГАИ. Если менты на том же посту его об этом спросят, он ответит. А может, даже сам остановится, заложит. Хотя вряд ли: зачем ему лишние хлопоты. Да и что Леня, спрашивается, мог поделать? Не убивать же свидетеля.
«Газель» тормознула, Леня расплатился и выпрыгнул из кабины. Грузовичок подмигнул стоп- сигналами и умчался.
Тихая, прохладная южная ночь стояла вокруг. Луна окончательно скрылась за тучами или свалилась за горизонт, и не стало видно ни зги. Где-то далеко, в стороне покинутого Малярово, мерцал костерок. От автострады Костров — Воронеж, пролегающей впереди, временами доносился шум пролетающих машин.
Оттуда же вдруг долетела трель милицейского свистка. Возможно, гаишники тормознули ту самую «Газель», что подвозила Леню.
Да, прямиком, по асфальту, к трассе идти нельзя. Обязательно на ментов напорешься. Надо срезать угол по полям и двигать в сторону воронежской автодороги напрямик.
Но… Сейчас темнотища. В темноте по степи не походишь. Хрен чего разглядишь, в яму какую- нибудь свалишься. Фонарика, естественно, у него нет.
И тогда Леня сошел с дороги и решил дождаться рассвета в лесопосадке. Время — начало пятого, примерно через час начнет светать.
Леня вошел в искусственно насаженную лесополосу и опустился на вполне удобный пенек. После всех событий сегодняшнего дня, после всех гонок и погонь внутри было пусто, нервы подрагивали. Леня подумал, что, может, удастся чуть-чуть соснуть. Но не тут-то было. Сразу же налетели комары, принялись жужжать и жалить. Особенно атаковали голые ноги, да и зябко стало. На траву и листья легла предутренняя роса.
И, едва развиднелось, Леня снова пустился в дорогу.
…Так он встретил утро понедельника. И весь тот длинный день — пока Таня в Кострове возмущалась его опозданием, а потом презентовала рекламную концепцию, ходила домой к Лене, опрашивала старушек, обедала с Глебом Захаровичем, давала поручение Эрнесту Максимовичу, болтала по телефону с отчимом — Леня неуклонно продвигался в сторону Москвы, прочь из Костровской области…
Тогда, ранним утром, он прошел вдоль трассы перелесками — для надежности — километров десять. Вышел на дорогу у шалмана, где подкреплялись дальнобойщики: есть и пить хотелось нестерпимо. Вымыл под краном в нужнике руки, лицо, прополоскал рот. Из щербатого зеркальца на него глянул запыленный, усталый, небритый тип.
Шоферы завтракали в кафе на открытом воздухе под навесом. Леня заказал у подавальщицы кофе, бутылку минеральной воды «Архыз» и, из экономии, две сосиски с хлебом. Потом не удержался и съел еще две сосиски. От вдруг наступившей сытости чуть не заснул прямо за столом. Попросил еще чашку кофе, пересчитал деньги. Оставалось тридцать пять рублей.
Было уже около одиннадцати утра. Таня в Кострове как раз представляет концепцию заказчику. Письмо до нее наверняка еще не дошло, поэтому ругает она его на чем свет стоит. Дорого бы он дал за то, чтобы оказаться сейчас в прохладном офисе, рядом с доброжелательными людьми вроде Таньки. Эта жизнь, только вчера им оставленная, теперь казалась ему настолько далекой, что даже не верилось, что она существует. Солнце уже шпарило вовсю, припекало затылок.
Леня поплелся договариваться с кем-нибудь из дальнобойщиков. Подошел к первому:
— Слышь, подбрось меня по трассе сколько сможешь. Только у меня денег нет. Но могу тебе всю дорогу анекдоты рассказывать.
— Да? — нагло сощурился дальнобойщик. — А может, ты мне еще и отсосешь?
— А ты что, педик?
— Че-го?! — угрожающе выпятил челюсть шофер. Но Леня уже отошел прочь. Хватит с него боестолкновений.
— Пошел ты!!. — проорал дальнобойщик вслед и разразился матерной тирадой.
Леня подвалил к другому:
— Подвезешь? Только у меня денег нет. Но могу для тебя персональным диджеем поработать.
— То есть?
