переминаясь с ноги на ногу.
Наконец Виктор Бенедиктович замолчал.
– Вы все поняли? – строго спросил он.
– Да, конечно, – радостно сказала Наташа. Она очень надеялась, что Арсеньев не попросит пересказать его речь своими словами.
На самом деле она поняла только то, что двор находится в крайне неблагоприятном месте. Концентрация дурной энергии, воронки черной энергетики. Раньше ничего не проявлялось только потому, что зло копило силы. А сейчас решило выползти наружу.
«В общем, полная ахинея», – подвела итог Наташа.
Но слова лозохода натолкнули ее на мысль узнать: а что было раньше на месте этого двора?
Может быть, здесь в лихие времена людей казнили? Или логово колдунов было? Или какая-нибудь больница инфекционная? Резервация для больных тифом? Или кладбище?
Она обязательно завтра сходит в библиотеку и постарается это выяснить.
А сегодня она сказала маме:
– Ну, про хулиганство и в милиции говорят. Но хулиганов не предъявляют. И потом – это слишком просто…
Мама вздохнула:
– Вот вы, журналисты, все такие. Лишь бы мути побольше навести, сенсацию раздуть.
Наташа не стала спорить и попрекать маму тем, что та сама охотно почитывает бульварную газету «Экспресс». Спросила равнодушно:
– Ну а кто второй озорник?
Ей бы очень не хотелось услышать, что им был осточертевший Костик.
– Сказал, что Алексей. Мы – говорит мне – с вами вчера мельком виделись… Это тот, что тебя привез, что ли?
– Нуда, – пожала плечами Наташа.
– А ему что надо? – поинтересовалась любопытная мама.
– Что-что! Влюбился, однозначно.
– Смотри у меня, повнимательней!
– А чего – повнимательней? Парень хороший. Не пьет, не курит. С образованием.
– А резус у него какой?
– Че-го?
– Тебе нужно, чтобы резус-фактор был положительный.
– Ой, мамик, да погоди ты про резусы. Я ж говорю, мы только познакомились.
– В рестораны-то уже с ним ходишь… Конечно, мамик никогда не преминет упрекнуть.
– Эй, не ворчи! А то без ужина оставлю.
Мама покачала головой. Наташа прочла в ее глазах: «Молодая ты еще… Кто ж тебя на путь истинный наставит».
Но Елена Витальевна решила перенести наставление на попозже. Вдруг паэлья остынет, пока она будет разглагольствовать.
Зазвонил телефон. Мама благородно отложила вилку.
– Сказать, что тебя нет? – предложила она.
– Ладно уж, отвечу. – Наташа не спеша прошла в коридор, где стоял аппарат. Ни в коем случае не надо спешить снимать трубку!
– Але?
– Наташенька, наконец-то, – она узнала голос Алексея Данилова. Голос его действительно был озорным, веселым. – Слушай, есть дело на миллион долларов. Только ты меня можешь спасти!
– Спасти? От чего?
– От позорного проигрыша.
Ого, он, оказывается, играет. А она только что рекламировала его маме как поклонника без недостатков. Алексей продолжал:
– Слушай, у нас тут с другом пари. Он тоже переводчик, но с английского. И пари у нас языковое. Поможешь?
– Ну, какой из меня лингвист, – протянула Наташа.
– А все просто. Твоя фамилия в загранпаспорте как пишется?
– Narishkina, через палку с точкой.
– Вот и я говорю – через «ай»! – возликовал Данилов. – А Пашка утверждает, что через «вай», то есть через «у» русское.
– Нет, точно через «ай». – Придерживая трубку плечом, Наташа дотянулась до комода и вытащила из ящика загранпаспорт.
– Шикарно! Просто шикарно! Мы с тобой «Дом Периньон» выиграли!
Наташа, сама того не желая, заразилась его энтузиазмом – хотя шампанское не любила. Особенно «Дом Периньон» – редкостная кислятина.
– Слушай, Наташ! – продолжал Алексей. – А у тебя сегодня время есть?
Время-то есть. Только она собиралась его перед телевизором провести.
– А что? – осторожно спросила она.
– Да ничего особенного. Просто соскучился я, – простодушно сказал Алексей.
Вообще-то сегодня, будучи в Новогирееве, Наталья с трудом подавила искушение зайти к нему в гости. Но решила не навязываться. А тут, раз уж он сам звонит – это меняет дело…
– Я за тобой заеду? – предложил Алексей.
– Так приезжай просто в гости! Я тебя паэльей накормлю.
Пауза. Леша задумался.
«М-да, с родителями он знакомиться еще не готов», – поняла Наташа.
Он осторожно предложил:
– Н-ну, может, ты просто спустишься минут через десять?
– Так быстро? Ты ж не доедешь!
– А я от вашего метро звоню, – признался он.
Это уже приятно.
– Ну хорошо, – согласилась Наташа. Она с трудом сдержала ликующие нотки в голосе.
Паспорт с собой захвати, ладно? Пашка, ну, с кем я спорил, сейчас на Пушкинской. Будем проезжать мимо – предъявим. И выигрыш сразу получим.
Обожают эти мужики спорить. А еще пуще – выигрывать споры.
Наташа пожала плечами и бросила загранпаспорт в сумочку.
Когда она, довольная и румяная, вернулась на кухню, мама сказала:
– Можешь ничего не объяснять. Иди. Только до двух не гуляй. Это вчера я тебя простила, потому что сама припозднилась. А сегодня чтобы к одиннадцати дома была.
– Зато я трезвая домой пришла! – не преминула уколоть Наташа.
– Пиво – тоже алкоголь, – авторитетно сказала мама.
– Но меньший, чем коньяк.
Наташа бросила свою недоеденную паэлью и умчалась в комнату переодеваться. Ей сейчас не до дискуссий о разновидностях алкоголя.
…Сегодня Алексей был в черных джинсах и черной с красным гавайской рубашке. Наташа выглянула во двор с лестничной площадки первого этажа (не хотелось появляться первой!) и поневоле остановилась. Залюбовалась его стройной фигурой и умными глазами. Честно признать, ей еще не встречалось такое сочетание – одновременно и красивый, и умный. А он красивый? Наташа еще раз, бочком, выглянула в окно. Конечно, не фотомодель. Носик толстенький, с веснушками. И руки не из дворянских, пальцы коротковаты. Но есть в нем что-то… Д'Артаньян ведь тоже не писаный красавец. И Роберт Локамп из «Трех товарищей».
Она вышла из подъезда, прищурилась на яркое закатное солнце. Алексей тут же нырнул в недра своей красной машины (идеально подходившей по цвету к его наряду!) и появился с букетом садовых
