Таня и Павел прибыли в «укрывище» Валерия Петровича Ходасевича в тот час, когда дачники уже снимались с мест — ехали по направлению к Москве. Шоссе в сторону столицы стояло наглухо.
— Люблю ездить против часа пик! — весело сказала Таня.
— Ты вообще все против любишь, — буркнул Паша. — Против правил, против того, о чем тебя просят…
— Молчи, философ, — беззлобно огрызнулась она. — За «хвостами» лучше посматривай.
До особняка добрались без приключений.
Когда Таня запарковала свою временную разъездную машину посредине шефского газона, на крыльцо особняка вышел отчим. В интерьере богатого «новорусского» дома он смотрелся вполне органично: этакий нефтяной топ-менеджер, которому выпало счастье разбогатеть на левых продажах «черного золота»
Олицетворение сытости и благодати.
Однако когда он увидел падчерицу, его круглое лицо выразило крайнее неудовольствие.
— Здравствуй, Пашенька, — бросил он и протянул Синичкину руку.
— Здравствуйте, Валерий Петрович.
— Проходи в дом.
Татьяна замешкалась, выходя из машины (да и страшновато было являться пред очи отчима). Валерий Петрович не поленился, сошел с крыльца и потопал по направлению к ней. Синичкин тем временем исчез в доме.
— Я же просил, Татьяна, больше здесь не появляться, — ледяным тоном проговорил отчим.
— У Пашки машина сломалась.
— Давай разворачивайся и дуй домой, — сухо приказал полковник Ходасевич.
На глазах у Тани закипели слезы.
— Ты что же, и чаем меня с дороги не напоишь?
— Не напою, — коротко и категорично ответил отчим и повернулся в сторону дома, показывая, что разговор окончен.
— Ах, вот как! — вскричала она. — Значит, когда тебе убежище нужно — тогда «Таня, помоги»?! А как получил свое — так «пошла вон»?! Так, да?!
Выкрик ее получился совсем детским, и Татьяна осознавала это, но очень уж оскорбительным показалось ей поведение отчима. И чрезвычайно обидно было уехать, так и не узнав, в чем дело.
Что заставило всесильного (как ей казалось) полковника бросить свою любимую квартиру и искать пристанища в чужом доме? За что убили Гараняна?
