Если бы Павел остался служить в «ментуре» — то, наверное, так и жил бы в своей Вороньей слободке до самой пенсии. Но работа частным детективом («Особенно с такими клиентами, как я», — важно думала Таня) плюс режим жесткой экономии (зачем такому красавцу дорогие костюмы — он и в потертых джинсах выглядит прекрасно) позволили Паше свою коммуналку расселить. Пьяница и вздорная соседка отправились в отдельные квартирешки на московских окраинах, а Синичкин пару лет промучился с капитальным ремонтом и теперь проживал на Большой Дмитровке настоящим «принцем на выданье». Сто квадратов личной жилплощади, свеженький паркет, шелковые обои в спальне и зеркальный потолок в ванной.
Таня позвонила Синичкину из автомата на «Маяковской». Выдала заранее заготовленный текст:
— Надо срочно увидеться. Я сейчас приеду.
Павел коротко бросил:
— Жду.
В глубине квартиры Тане почудился женский хохоток.
«Наверняка сейчас нарвусь на какую-нибудь Пашину цыпочку», — с неудовольствием подумала она.
Хотя что ей, собственно, злиться? Синичкин в свой законный выходной расслабляется с курочками. Подумаешь! Она-то на него какое имеет право?
Но все равно, когда Павел открыл дверь и Таня поняла, что он один, сердце радостно трепыхнулось.
Синичкин, увидев ее на пороге, просиял. Заулыбался, сжал в стальных объятиях:
— Ой, Татьяна, какими судьбами!
Она с удовольствием чмокнула Пашу в свежевыбритую, пахнущую хорошим лосьоном щеку. Улыбнулась:
— Ну, распугала я твоих девиц?
— Какие девицы? Один как перст! — фальшиво вздохнул Павел.
Но по легкому запаху духов в гостиной Таня определила: Пашина подружка ушла только что. Впрочем, еще раз: какое ей-то дело до его девиц?!
Она с удовольствием выпила кофе «а-ля Синичкин» — крепчайший напиток с большим количеством сахара. И, только сделав последний глоток, объявила:
— Похоже, Паш, у меня для тебя есть работа.
— Слушаю внимательно.
— Работа бесплатная. Но зато очень срочная.
И очень опасная.
Когда выехали на Ленинградку, Таня сказала:
— Пашенька, скажи Валере, пожалуйста, что твоя машина сломалась. И ты попросил, чтобы я тебя до его дачи подвезла.
Синичкин нахмурился:
— Он запретил тебе приезжать?
«Когда не надо, Паша соображает мгновенно», — с неудовольствием подумала Таня.
— Да нет, не в этом дело, — сыграла она (кажется, убедительно). — Просто ему не хотелось, чтоб я моталась туда-сюда.
Синичкин недовольно покачал головой:
— Подставляешь ты меня, Татьяна.
— Наоборот, помогаю, — со всей возможной искренностью проговорила она. — Как бы ты без меня этот Валерочкин коттедж нашел? Там, когда с шоссе съедешь, очень сложно, сплошные развилки…
Павел снова нахмурился. Но машина уже летела в районе Водного стадиона — и что ему оставалось делать? Выспрашивать у Татьяны дорогу, потом отправлять ее назад, а самому голосовать — ловить частника на залитом солнцем проспекте? И Павел только махнул рукой.
— И еще я тебя попрошу, — сказала Таня, переходя на пятую передачу. — Посматривай, пожалуйста, не едет ли за нами кто.
Павел пробормотал:
— Ну, ты артистка…
Однако все ж таки высунул руку в открытое окно и стал подстраивать под себя правое зеркальце заднего вида.
