проводить, а ничего еще не готово!»
Но Таня прислушалась к голосу сердца и поняла: на самом деле угрызения совести ее особо не терзают.
Надоело ей это пиво, простите, до отрыжки!
Таня улыбнулась.
Впрочем, улыбка тут же погасла. Не до веселья сейчас. Нужно максимально сконцентрироваться — чтобы ничего не напутать. Чтобы помочь ему. Впервые в жизни — помочь ему.
Значит, он велел ей ехать к Маргарите… Если Таня все поняла правильно — он будет ждать ее на той лавочке, где сидела в Александровском саду булгаковская Маргарита, когда к ней подошел Азазелло.
Эту лавочку давно, еще в школьном детстве, ей показал именно Валера. Он убедил ее: если присесть сюда и попросить помощи у высших сил — все желания исполнятся. «Все-все желания?» — недоверчиво спросила тогда маленькая Таня. И он, такой правильный, тут же оговорился: «Ну, не совсем все, а только добрые желания».
И Таня потом очень часто специально приезжала на эту лавочку. И просила, чтобы на экзамене ей попался счастливый билет, а Саня из параллельного класса обратил бы на нее внимание…
Когда Таня выросла, она заявила отчиму:
— А ведь ты наврал мне — насчет Маргаритиной лавочки! Вовсе она и не там стояла, где ты показывал, а совсем в другом месте. Я в дневниках жены Булгакова прочитала…
Но Валера серьезно ответил:
— Желания у тебя исполнялись? Исполнялись.
.Значит, лавочка та самая.
И Таня больше не спорила.
Такая уж у него харизма, что ему хотелось верить всегда. Даже если Валера ошибался или просто выдумывал…
«Я все для тебя сделаю! — пробормотала Таня. — Я помогу — что бы с тобой ни случилось!»
Она включила «моргалку» и начала искать место для парковки.
Труп уже увезли.
Молодой следователь бесцельно (как могло показаться со стороны) ходил по комнате.
«Классика… — думал он. — Словно иллюстрация к учебнику… Ограбление, совершенное группой лиц по предварительному сговору… Не запланированное заранее убийство хозяина, оказавшегося случайным свидетелем преступления… Вряд ли грабители работали по наводке. Да и на что тут наводить? Лакированная „стенка“ из семидесятых годов, „горка“ с хрусталем, ковры… Устаревший застойный уют… „Улов“ — стандартный. Телевизор, магнитофон, недорогие золотые побрякушки. Деньги? Хозяйка утверждает, что в квартире не было денег. Только триста рублей в ящике стола».
— Мы там на ра-асходы деньги держали, — всхлипывает женщина.
— Пожалуйста, успокойтесь, — с усталым сочувствием попросил он ее. — Постарайтесь вспомнить: может, в квартире хранились еще какие-то сбережения?
— Под матрасом.., под матрасом его заначка лежала. Тысяча ру-ублей. Он хотел у-удочку купить. — Хозяйка закрывает лицо руками.
Слезы, валерьянка, ледяная вода…
Несчастную женщину уводят в кухню.
— Похоже, без наводки работали, — бурчит один из оперов.
— Да.., видать, случайные посетители, — соглашается второй.
— Наркоши, — добавляет первый.
— Алконавты.
— Надо отработать жилой сектор.
Щербатый паркет в пятнах крови.
Обычное, рядовое дело. Жизнь, пошлая и жестокая жизнь. В ней убивают за телевизор и пару золотых колец. На кухне плачет вдова…
— Успокойте хозяйку, — поморщился следователь. — Хорошо бы ее допросить. Пусть скажет, где паспорта на аппаратуру лежат. И опись драгоценностей составит.
Он перехватил Татьяну на подходе к «лавочке Маргариты». Вынырнул откуда-то сзади, из толпы ошалелых интуристов. Взял под локоток так аккуратно, что Таня даже не вздрогнула.
— Привет, толстячок! — заулыбалась она.
Мама, Юлия Николаевна, неоднократно повторяла, что интеллигентный человек не должен употреблять подобные выражения. Особенно — в адрес собственного отчима. Но Валерочка на ее грубоватые прозвища не обижался.
«Он выше твоей дурацкой пресловутой интеллигентности», — заявляла Татьяна матери.
Вот и сейчас отчим расплылся в улыбке:
— Привет, Танюшечка. Я уж подумал было: не приедешь…
— С ума сошел, — констатировала Таня. — Как я могла не приехать?! Ты что, часто меня о чем-то просишь?
— Спасибо, — проговорил отчим. — Извини, что от дел оторвал. Секретарша сказала, что у тебя совещание…
— Забудь, — хмыкнула Таня. — Без меня досовещаются. И вообще: это ты извини, что я опоздала.
Тане совсем не понравилось, что Валера только делает вид, что улыбается. А сам — тревожно обшаривает глазами прохожих.
— Ну, говори: чем я могу помочь? — потребовала Таня.
Она специально сформулировала вопрос именно так. Еще по дороге решила: не стоит накидываться на отчима с криками: «Что случилось?» Для таких воплей — у отчима есть бывшая жена, она же Танина мама.
Но раз Валерочка обратился не к маме, а именно к ней — значит, он ждет, что Таня не станет охать, а будет реально ему помогать.
«И пусть он думает, что я ему помогу — без всяких расспросов. Слепо, как Терминатор, который только выполняет команды».
Таня была уверена: Валера все равно расскажет ей, что случилось. Со временем.
А пока нужно усыпить его бдительность. И притвориться покорной, исполнительной и бессловесной.
— Таня! Мне нужно место, где я мог бы отсидеться. Квартира, дача, гостиница, в которой не спрашивают документов.
«Ого!» — восхитилась про себя она. А вслух спокойно сказала:
— Конечно, найдем. Что-нибудь еще?
Валерий Петрович Ходасевич, полковник запаса ФСБ-КГБ, уже давно не работал. В том смысле, что не ходил на службу. Однако пенсионером — с неизменной рыбалкой, домино и сериалами по телевизору — он тоже не стал. Чем он занимался? Таня была уверена, что отчим до сих пор подрабатывает. Служит кем- то вроде внештатного аналитика. Один раз она приехала к нему без звонка, открыла своим ключом дверь и увидела: отчим сидит перед видеомагнитофоном. На экране какой-то боевик. А Валера что-то торопливо записывает в блокнот.
— Ты чем занимаешься? — требовательно спросила Татьяна.
Валера серьезно ответил:
— Видишь, там, на экране, — сейф вскрывают? Вот, хочу понять, как они это делают. Вдруг пригодится?
— Банк решил взять? — расплылась в улыбке Таня.
— Нет. Для начала — пункт обмена валюты. Будешь на шухере стоять?
