— Жаль, — огорчился мужик. — Мы тут на твою картинку всем коллективом сопим — сиськи у тебя знатные…
«Тьфу, гадость!» — Таня нажала «отбой» и с отвращением отшвырнула трубку. Будто в грязи вывалялась. Так и хочется вышвырнуть телефон в окно… Ну и ввязалась она в историю! А главное, совершенно бесполезно — ясно, что звонил ей не тот. Маньяки девочку на троих не делят. Да и голосов у них таких наглых не бывает.
И сколько таких не тех еще, спрашивается, будет?
А если появится тот — что прикажете делать тогда?
Вот гадость!.. Ладно, пока забудем. Надо решать, как до особняка добираться. На «Пежо» туда ехать явно нельзя. Похоже, в поселке Клязьминский что-то случилось…
Таня решила действовать поэтапно.
Сначала подкатила к станции метро «Речной вокзал». Загнала «пежика» во двор жилого дома — мест для парковки полно, все жильцы на работе. Она вспомнила: когда-то, еще в юной, безмашинной, жизни она ездила от «Речного вокзала» в аэропорт Шереметьево.
И кажется, тогда отсюда ходило много всяких автобусов… Наверняка среди них найдется и тот, что привезет ее в поселок Клязьминский, в двух километрах от которого располагается несчастный особняк.
Таня поболталась меж рядами автобусных остановок. Быстро определила маршруты, которые ведут за город. А потом вступила в разговор с бабусей явно деревенского вида. Из ее многословного монолога Таня установила, что в сторону Клязьминского ходит единственный автобус, и местные жители им крайне недовольны:
— Какое расписание, внученька! Ходют, гады, как хочут. Раз в час — если не сломается.
— А маршрутки?
— Тридцать рубликов. Не наездишься, — вздохнула старушка. — А тебе что, в сам Клязьминский нужно?
— Нет, не совсем. Там рядом коттеджный поселок.
— Так этот автобус туда не пойдет, — развела руками старушка. — Надо на повороте выходить и дальше пешедралом топать.
— А давайте мы сделаем так, — предложила Таня. — Я куплю вам билет на маршрутку, а вы мне за это покажите, где выходить.
— Там через лес идти надо, — предупредила ее бабуля. — С версту, а то и поболе. Может, кто крутой тебя подберет? — Бабуля испытующе посмотрела востренькими глазками на Татьяну. Не дождавшись реакции, добавила:
— Их там много на джипах ездют. Но ты к ним не садись. Снасильничают.
— Не сяду, — пообещала Таня. — Я лучше по лесу пройдусь.
— Или вот как сделай, — воистину древняя старушенция оказалась кладезем мудрости. — В этом ихнем поселке сейчас большая стройка идет. Бетон им возят, кирпичи, железки всякие. Даже мрамор, сама видела, полные машины. Ты лучше в такой грузовик попросись. Шофер — он наш брат, довезет, сигареточку ему дашь, и довезет. Даже денег не спросит.
— Спасибо, бабушка, — с чувством поблагодарила Таня.
— Ну, вот и маршрутка, — взмахнула рукой старушка. — Ну что, не передумала меня за свой счет прокатить?
«Самой мне лечиться надо, а не маньяков ловить! — думала Таня. — Настоящая мания преследования».
Всю дорогу до Клязьминского ее терзали страхи.
То казалось, что лихой водитель маршрутки неминуемо вылетит на встречную полосу. То чудилось, что у раздолбанного «рафика» вот-вот отвалится колесо. Но хуже всего было, когда они проезжали посты ГАИ.
Их на пути встретилось целых три, и на каждом Таня наблюдала одинаковую картину: стеклянная будка, подле нее гаишник или скучающе вертит жезл, или терзает очередного понурого нарушителя. А чуть поодаль от будки, метрах в тридцати, припаркованы «девятки». На каждом посту разного цвета, и номера, естественно, разные. Но внутри, в салоне, — по двое хмурых мужчин. И эти двое не сводят глаз с шоссе, фиксируют каждую проезжающую машину.
'Да мало ли зачем эти «девятки» здесь стоят? — успокаивала себя Таня. — Может, они ждут, пока их машину на угон проверят? Или кого-то поджидают?
А если и правда выслеживают — так с чего я взяла, что меня? Мало, что ли, по Ленинградскому шоссе ездит настоящих преступников? Бандитов, убийц, террористов?'
В общем, она почти успокоилась. Но настроение все равно нехорошее. Тревожно-мнительное, как пишут в учебниках по психиатрии.
А тут еще и бабуля, которой Таня спонсировала проезд, с разговорами пристает:
— А зачем тебе, внучка, в этот поселок?
— Так, по делу…
— А какие ж у тебя там дела?
— Работа.
— Работа?.. Ты этот.., травяной архитектор, что ли?
Будешь клумбы буржуям отращивать?
— Ну, вроде того.
— А что ж они тогда за тобой машину не прислали?
Вот приставучая старуха! «И зачем я ей за дорогу заплатила? Доброе дело решила сотворить. Тоже мне, Флоренс Нантингейл. Вот и отдувайся теперь. Будто я без этой бабки не знаю, где поворот на поселок…»
Показалась знакомая развилка. И прямо на ней, у поворота припаркована очередная «девятка». Приспущенное тонированное окошко. И цепкий взгляд холодных глаз. Неужели у нее действительно мания ?
— Эй, ш…офер! — приказала бабуля. — Тормози.
Девушке выйти надо.
— Нет, — поспешно сказала Таня. — Едем дальше.
— Так вот же поворот на твой поселок! — Старуха смотрела на нее, как на больную.
— Да я вспомнила. Мне нужно сначала в сам Клязьминский заскочить. В магазин.
— А у «новорусских» в поселке что, магазина нет? — недоверчиво спросила старуха.
Ну, пристала!
— У них только продуктовый, — терпеливо объяснила Таня. — А мне надо бумаги купить. И простые карандаши. Чтобы чертеж сделать.
— Что ж в Москве-то не купила? — не отставала старуха.
«Да чтоб тебя!»
— Забыла я, — в очередной раз оправдалась Татьяна. — Сейчас только вспомнила. По дороге.
— Эх ты, девичья память, — насмешливо прокомментировала старуха. — Непутеха.
Ну вот, за свои деньги еще и оскорбили.
От бабки удалось избавиться только на пороге захудалого канцелярского магазинчика. Таня вошла внутрь, равнодушно рассмотрела скудный ассортимент школьных тетрадок и ядовито-ярких шариковых ручек. Продавщица не обращала на нее никакого внимания — сидела себе тихонько за прилавком, читала любовный романчик. Так увлеклась, что даже отвлекать ее не хотелось… Но придется.
— Извините, пожалуйста, — обратилась к ней Таня. — А вы здесь, в Клязьминском, живете?
Продавщица вскинула на нее туманный взор. Нет, сейчас она пребывает явно не здесь, а где- нибудь в Акапулько или в Лос-Анджелесе. Там ведь, кажется, происходят развязки всех любовных романов?
