А я как раз о тебе думаю!
— И в каком ключе? — Танины губы против воли растянулись в улыбку.
— Чего? — растерялась Вика.
— В каком ключе думаешь, спрашиваю.
— Как в каком? Думаю, откуда такие люди, как ты, берутся.
— Откуда-откуда… Оттуда, откуда и все, — проворчала Таня, делая вид, что недовольна, — хотя, черт возьми, так приятно, когда тебя хвалят!
— Нет, не скажи, — серьезно возразила Вика. И добавила:
— Знаешь, когда я из этого «Автостиля» шла — машин пять мимо проехало. А когда упала — еще три.
А остановилась только ты. И помогла мне, да еще как.
Спасибо тебе!
— Ну, все, Вика, не повторяйся, — строго сказала Таня. — Ты до дома нормально добралась?
— Шикарно, — заверила ее Вика. — Тут же рядом.
Лежу вот сейчас, твой обед перевариваю. Спа…
— Да хватит тебе спасибничать! — фыркнула Таня. — И еще, прошу тебя: сиди дома, отдыхай. Никуда больше сегодня не ходи.
— Не пойду, — согласилась она. — Сейчас буду тесто на пирожки заводить.
— Вика, — вздохнула Таня. — Ну, какие пирожки?
Такая жарища, а ты будешь у плиты стоять!
— Подумаешь! Я окно открою и дверь — чтобы сквозняк был, — браво откликнулась та. И добавила:
— Я же обещала тебя пирожками угостить.
— Значит, так, — строго сказала Таня. — Прошу: не суетись, ерундой не занимайся. Тебе врач что сказал? Лежать. Вот и лежи.
— Но я тебя угостить хочу! — обиженно пропищала Вика. — Ты ведь сама обещала, что ко мне в гости приедешь… Обманула, значит?
Ее голос задрожал: сейчас расплачется. Вот ранимое создание! Одна морока с этими беременными.
— Да приеду я к тебе, приеду, — заверила ее Таня.
— Когда? — Вика, кажется, уже всхлипывала.
— Скоро, — пообещала Таня. — Дня через два.
— А вдруг я уже-е.., рожать буду?
— Значит, в роддом приеду, — сказала Садовникова. — Заодно и свое сокровище мне покажешь. Кто у тебя будет, мальчик, девочка?
— Па-ца-ан…
— Викуля, ну, пожалуйста, не реви, — попросила Таня. — Пацана надо беречь. Ему положительные эмоции нужны, а ты плачешь!
— А когда же.., когда я тебя пирожками покормлю?
— Вот родишь своего младенца — и покормишь, — сказала Таня.
Попрощалась с Викой и облегченно нажала на «отбой». Ну и курицы эти беременные! Неужели она сама такой же смешной станет, когда надумает завести ребенка?!
«Нет, я останусь такой же, какая есть, — твердо решила она. — Умной, строгой и серьезной. И пирожки печь не начну. А Вика глупышка. И чего я с ней связалась?»
Но на душе все равно почему-то было тепло и приятно. Аура, что ли, такая у этой Вики? Не зря, наверно, пишут, что беременные «заряжают» окружающих положительной энергетикой. Вот и настроение у нее поднялось, и с Синичкиным уже встречаться не так страшно.
«Будет ворчать, конечно, но мы ему быстро зубы заговорим!» — браво подумала Таня.
…К лавочке Маргариты она подошла точно под бой курантов.
Паша уже ждал ее на скамейке. Хмурый, губы сжаты, глаза-угольки так и готовы испепелить.
Прошипел сквозь зубы:
— Здравствуй, Татьяна.
«Татьяна»! Подумать только!
— Привет, карающая длань, — откликнулась она.
Она надеялась, что Паша спросит, что такое «длань», но Синичкин только скривился.
— Пойдем, — хмуро сказал он.
«Разборка, кажется, откладывается. Точнее, перепоручается Валере».
— Пойдем, — согласилась Таня. — А куда?
— Скоро увидишь, — зловеще предрек Синичкин. — Думаю, тебе там не понравится.
— К зубному, что ли? — попыталась сострить Таня.
— Я смотрю, тебе весело, — констатировал Павел.
— А чего мне грустить? — фальшиво улыбнулась она. — Погода прекрасная, вы с толстяком вроде живы, и расследование идет полным ходом.
«Ну и пургу я несу!»
— Зачем ты это сделала, Таня? — скорбно спросил Синичкин.
— Ой, оставь, Паша. Тебе такой тон не идет, — оборвала она частного детектива.
Она, конечно, понимала, что виновата. Не стоило убегать из особняка. И вчерашняя ее выходка — когда она Пашке письмо передала — тоже глупая и детская…
Ну что ж. От отчима Таня готова стерпеть любые упреки. А Синичкин кто такой, чтобы ее отчитывать?
— Ты понимаешь, что вся заваруха — из-за тебя? — вдруг огорошил ее вопросом Павел.
— Какая заваруха? О чем ты? И вообще, почему Валера из особняка сбежал? — Таня перешла в контрнаступление. — Сложно было предупредить?
— А ты что, оставила нам свои координаты? — усмехнулся Павел. — Телефон, пейджер, факс?
Таня проигнорировала его реплику и продолжала гневную речь:
— Уж вы-то, два умника, могли бы придумать, как со мной связаться. Я вам названиваю весь день, ездила туда, в Клязьминский, перепугалась до смерти, что вас нет. Все телефоны молчат, а свой автоответчик ты только час назад обновил! Вы обо мне подумали? Что я вас искать буду?! Беспокоиться?!! В этот ваш поселок попрусь!
Таня знала: гнев (особенно, если он под контролем!) ей идет — глаза горят, щеки румянятся. Сколько раз замечала: ругаешься в рекламном агентстве на непутевых дизайнеров, а те, вместо того чтоб потерянно воспринимать конструктивную критику, пялятся на нее с вожделением и восторгом.
Но Пашка сегодня казался абсолютно непробиваемым.
— Только кричать не надо, — спокойно сказал он. — И глазами зыркать — тоже. Пошли.
— Какие мы важные!.. — фыркнула Таня. — Никак вышли на след злодея?
— Могли бы выйти, — серьезно ответил Синичкин. — Если б ты нам не помешала.
— Да что я такого сделала? — уже искренне возмутилась она.
— Опять кричишь, — констатировал Паша. И повторил:
— Пойдем в машину. Я все тебе расскажу по дороге.
Они поднялись с лавочки. Таня быстро подумала:
«Ну вот. Этот Синичкин все испортил. Впервые в жизни я ухожу от „Маргариты“ в плохом настроении…»
И тут опять зазвонил ее мобильник. Номер на определителе высветился незнакомый. Таня опасливо покосилась на Павла и нажала кнопочку «игнорировать». Не общаться же с очередным «клиентом» в его присутствии!
Он перехватил ее взгляд, сказал с усмешкой:
— Что, достают тебя?
— Кто достает? О чем ты?
Таня бросила мобильник обратно в сумочку.
