там. Удостоверение личности у меня в бумажнике.
— Где ж ему еще быть, — пробасил коп с сиденья пассажира. — Поехали, Олф.
— Вы поймали не того парня.
— Двенадцать лет я в полиции, — ответил коп, — и не было случая, чтобы мы ловили, кого надо. Если, конечно, послушать пойманных.
Патрульная машина тронулась с места.
— Мы не прочитали ему его права, — заметил водитель.
Второй коп обернулся.
— Ты знаешь свои права?
— Конечно.
— Это хорошо. Он знает свои права, Олф.
— Вы и так жестоко наказали меня, — воскликнул Флетч. — Заставили пятнадцать минут нюхать пиццу, но не дали съесть ни кусочка.
— Скажи это своему адвокату.
Патрульная машина набрала скорость.
— Следующая остановка — гильотина, — пробормотал Флетч.
Глава 34
— Флетчер!
Флетч, лежащий на койке в провонявшей антисептиком камере, облегченно вздохнул. Охранник открыл дверь и выкрикнул его фамилию. Теперь-то с недоразумением будет покончено. Он сможет вернуться в свою квартиру и выспаться.
Он встал. По его расчетам, часы должны были показывать около четырех утра.
Примерно три часа он пролежал на своей койке, слушая, как двое мужчин попеременно блевали, старик что-то верещал, а еще один мужчина распевал похабные песни… В соседней с ним камере двое проститутов жарко спорили о мастерстве каких-то парикмахеров. Один даже спросил Флетча, как получить работу в «Дружеских услугах Бена Франклина». Флетч ответил, что не знает, потому что он там всего лишь вышибала. В камере компанию Флетчу составлял мужчина средних лет, с округлым животиком, в белых брюках и сандалиях, представившийся учителем. Предыдущим днем он, по его же словам, зарезал студента. На его брюках темнели пятна крови. Поведав Флетчу о совершенном преступлении, он свернулся калачиком на койке и заснул.
— Выходи, — приказал охранник. — Быстро.
— Я свободен?
Вслед за охранником, по коридору между камерами он направился к стальной двери.
В камеру его посадили, как Александера Лиддикоута, обвиняемого более чем в двадцати вооруженных ограблениях. Фотографии Лиддикоута смотрели на него с плакатов с надписью «РАЗЫСКИВАЕТСЯ». Флетч не мог не отметить отдаленного сходства между собой и преступником. При заполнении протокола Флетч обратил внимание дежурного на удостоверение личности, лежащее в бумажнике, на водительское удостоверение, на карточку представителя прессы. Дежурный даже не взглянул на фотографии, но добавил в протокол обвинение в краже бумажника с документами Ирвина Мориса Флетчера.
По другую сторону стальной двери Флетч повернул направо, к ступеням в дежурную часть и на улицу.
Охранник схватил его за локоть.
— Сюда, пожалуйста.
Они пошли налево, мимо многочисленных кабинетов. В большинстве двери были открыты. В кабинетах работали люди.
В конце коридора они остановились перед закрытой дверью. Охранник открыл ее своим ключом. Включил свет.
Вся обстановка состояла из длинного стола и шести стульев. В дальней стене темнело забранное решеткой окно.
— Подождите здесь, — распорядился охранник.
— Почему вы не освобождаете меня?
Дверь за охранником захлопнулась.
Флетч выключил свет, улегся на стол и заснул.
Вспыхнул свет. Первым делом Флетч увидел открытую дверь.
Лейтенант Гомес стоял у стола.
— Везде устраиваешься, как дома, не так ли?
Флетч сел.
— Который час?
Его знобило.
— Половина шестого утра. Тюремный бассейн откроется только через полчаса. Сейчас его чистят для тебя мэр со своими заместителями. Они знают, что поутру ты любишь поплавать голышом.
— Рад вас видеть, — Флетч остался сидеть на столе. — Рано вы приходите на работу.
— Расследую серьезное преступление. Убийство Дональда Эдвина Хайбека. Вы что-нибудь об этом знаете?
— Да. Что-то читал в газете, — Флетч зевнул и потер глаза. — Пистолет вам передали?
— Какой пистолет?
— Который я оставлял для вас вчера вечером. У дежурного, с запиской.
— Какой пистолет? — повторил Гомес.
— Я думаю, это пистолет, из которого застрелили Хайбека. Я нашел…
Гомес смотрел на дверь.
На пороге возник Бифф Уилсон, чисто выбритый, но, как обычно, в мятом костюме.
— О, привет, Бифф, — воскликнул Гомес. — Принес кофе?
Бифф хмыкнул.
— Полагаю, когда-то я тоже был шустриком. Был ли я шустриком, Гомес?
— Никогда, — покачал головой лейтенант. — Ты всегда вел себя, как херувим.
— Скорее всего, ты прав, — Уилсон вошел, притворил за собой дверь. — Я даже не помню, а как поступают с шустриками?
— В полиции мы обычно лишаем их яиц, — подсказал Гомес. — У всех репортеров есть яйца?
Бифф приблизился к столу.
— Привет, парень. Слышал, тебя упекли за решетку?
— Досадная ошибка, — пожал плечами Флетч. — Меня приняли за грабителя, Лиддикоута. Вероятно, плакаты с его физиономией висят во всех винных магазинах, пиццериях…
Бифф повернулся к Гомесу.
— Мы можем еще какое-то время держать его здесь по этому обвинению?
— Какое-то, да.
— Не можете, — возразил Флетч. — Дежурный уже проверил документы, что лежали в моем бумажнике. Потому-то вы и узнали, что я арестован, не так ли?
— Бумажнике? — переспросил Бифф Гомеса.
— Бумажника при нем не было, — ответил лейтенант. — Лишь украденные часы. Бифф кивнул Флетчу.
— Мы говорили о пистолете, — напомнил Флетч. Бифф посмотрел на Гомеса.
— Каком пистолете?
— Пистолете, который я нашел, — ответил Флетч. — Около редакции «Ньюс трибюн». Вчера вечером я оставил его у сержанта Вильгельма Рома с просьбой передать пистолет лейтенанту Гомесу.
