— Хороший мальчик, — Бифф погладил ногу Флетча. — Очень хороший мальчик.
Флетч убрал ногу.
— Мышцы. — Пальцы Биффа впились в голень Флетча. — Посмотри, какие мышцы, Гомес.
Флетч спрыгнул со стола и отступил на пару шагов.
— А что написано у него на шортах? — Бифф прищурился. — Я так далеко не вижу. Название какой-то команды?
— Дружеские услуги Бена Франклина, — ответил Гомес.
— Футбол, — покивал Бифф. — Я думаю, речь идет о футбольной команде.
— Это совсем другая история, — покачал головой Флетч.
— Мне бы хотелось знать, что ты выяснил, — усмехнулся Бифф.
— Много чего. Вы пишете отвратительные некрологи, Бифф.
— А почему ты так решил, Лиддикоут?
— Во-первых, Жасмин и Дональд Хайбек неженаты. Он не разводился со своей первой женой.
— Да? Что еще?
Флетч перевел взгляд с Гомеса на Уилсона, вновь покачал головой.
— Что еще? — повторил Бифф.
— Вы уже поговорили с Габо?
— С кем?
— С Феликсом Габо. Растлителем малолетних. Бывшим клиентом Хайбека. Выпущенным из тюрьмы на прошлой неделе.
— А ты с ним поговорил?
— Еще нет.
— Ты всю неделю путаешься у меня под ногами, парень. Пообщался со всеми членами семьи Хайбека. Даже с сыном-монахом. Ты воруешь мой хлеб. Зачем тебе это нужно, Лиддикоут?
В какой уж раз Флетч покачал головой.
— Это не гангстерское убийство, Бифф. Вы взяли не тот след.
— А ты разбираешься в этом лучше меня, так? Газета поручила тебе это расследование?
— Только ту его часть, что касается музея.
— Ага, музея. Ты что-нибудь понимаешь, Гомес?
— По-моему, он несет чушь.
— Я думаю, его стоит потерять. — Бифф повернулся к Гомесу.
— Мы его потеряем, — заверил его лейтенант.
— Такое случается, парень. — Теперь Бифф смотрел на Флетча. — Дежурный, бывает, ошибается, заполняя ворох необходимых бумаг.
— Конечно, — улыбнулся Гомес. — Сегодня же отправим его в дурдом. А дней через десять все и прояснится, если о нем кто-то да вспомнит.
— А что вы выгадаете? — удивился Флетч. — Несколько дней. Или вы думаете, что я буду молчать?
— Да кто будет винить нас за бюрократическую ошибку? — удивился Бифф. — Я вообще не появлялся в это утро в участке. Да и ты еще не приходил, не так ли, Гомес?
— Я никогда не прихожу так рано.
— А шустрик-то наш хорош. Его не испугало наше предложение отдохнуть несколько дней в дурдоме. А может, подвесим ему что-нибудь посерьезнее? Чтобы отделаться от него навсегда. Так что у вас делают с шустриками? Я забыл.
— Обычно, Бифф, если уж бьешь человека, надо ударить его так, чтобы он не смог дать сдачи.
— Ясно, — Уилсон не повышал голоса, но Флетч видел, как на его висках пульсируют вены. Да и глаза недобро блестели. — Где-то я уже это слышал. Давай порадуем его таким обвинением, чтобы он не смог дать сдачи. Значит, так. Его арестовали, как Александера Лиддикоута. При обыске в дежурной части у него в кармане нашли кокаин. Ты поделишься своим, Гомес?
— Ради такого дела, конечно, — кивнул лейтенант.
Флетча прошиб пот.
— И все потому, что я покусился на ваше расследование, Бифф?
— Потому что ты шустрик. В журналистике шустрикам не место. Так, Гомес?
— Ты вот всегда был паинькой, — ответил лейтенант.
— Мы играем по правилам, парень, — продолжил Бифф Уилсон. — Ты получишь срок за владение, а может, и за распространение наркотиков, Флетчер, и я сомневаюсь, что Джон Уинтерс или Френк Джефф поручат тебе подметать пол в редакции «Ньюс трибюн». Да и едва ли тебя возьмут в какую-то другую газету.
— Что я должен сказать? — спросил Флетч. — Извиниться и пообещать, что теперь буду хорошим мальчиком?
— Слишком поздно, — отрезал Бифф. — Я решил, что ты шустрик. От тебя надо отделаться.
— А если я пообещаю уйти добровольно?
— Ты и так уйдешь. За казенный счет. Мы об этом позаботимся.
Флетч рассмеялся.
— Неужели вы думаете, что я не вернусь, Бифф?
Бифф посмотрел на Гомеса.
— Может вернешься. Может — нет. Кого это волнует?
— Вас-то должно волновать.
— С чего ты так решил? В тюрьме ты проведешь несколько лет, и я не уверен, что тебе удастся выйти из нее на своих двоих. Это не пустая угроза. Обыденный факт, — Бифф повернулся к Гомесу. — Выясни, о каком он говорил пистолете. Где у тебя кокаин?
— В шкафчике раздевалки спортзала.
— Принеси. Потом поднимемся в твой кабинет и перепишем протокол задержания этого парня.
— У меня есть хороший кофе. Выпьем по чашечке.
— Не откажусь.
— О Боже! — воскликнул Флетч. — Бифф, вы это серьезно?
— А ты решил, что я шучу?
— Энн Макгаррахэн предупреждала, что вы — дерьмо.
— Уж она-то знает. Она допустила большую ошибку, выйдя за меня замуж. Все так говорят.
Гомес рассмеялся.
— Благодаря тебе у нее так и не было детей, Бифф?
— Пришлось приложить руку. Дамочка не любила, когда ее трахали, пропустив перед этим рюмку виски. Запах ей, видите ли, не нравился.
— Господи! — простонал Флетч.
— Полагаю, парень, больше я тебя не увижу. — Бифф направился к двери. — И сожалеть об этом, пожалуй, не буду.
— Бифф…
— В камеру тебя отведут, — добавил Гомес, следуя за криминальным репортером. — Понаслаждайся одиночеством. Когда еще тебе доведется побыть одному.
— Мы напишем такой протокол, что комар носа не подточит. — Бифф держал дверь открытой, пропуская лейтенанта. — Мы с Гомесом в этом деле доки.
Флетч остался один в залитой светом комнате. Хлопнула закрывшаяся дверь. Шаги Биффа и Гомеса затихли в коридоре. Из камер доносились крики.
Ему вспомнилась Луиза Хайбек.
Флетч посмотрел на грязное, забранное решеткой окно. Несмотря на прутья, к стеклу крепился датчик охранной сигнализации.
Голые стены покрывала светлая краска.
Зеленые теннисные туфли, седые волосы и цветастое платье…
Безумный мир. Флетч подошел к двери и повернул ручку. Толкнул дверь.
