— Так точно.
Флетчу вспомнились слова Феликса Габо: «Вы знаете, как чувствует себя обвиняемый в зале суда?.. Он цепенеет. Потрясен тем, что такое могло случиться с ним… Он лишается дара речи».
— Суд не счел признание Стюарта доказательством его виновности. И хотя оба брата не были друзьями, Хайбек резонно заявил, что нельзя обвинять человека в убийстве только потому, что отпечатки его пальцев обнаружены в квартире убитого. Тем более, что там хватало и отпечатков пальцев других людей, личности которых не были установлены следствием.
— Ты говорил, что каждый имеет право на защиту.
— Естественно.
— Даже если человеку это не надо?
— Ну, не знаю. Во всяком случае, Хайбек честно отработал свой гонорар.
— Но Стюарт Чайлдерс сознался в убийстве!
— Перестань, Флетч.
— Что значит, перестань?
— Флетч, разве можно верить всему, что ты сам говоришь в крепком подпитии?
— Несомненно!
— Если бы я в это верил, то сейчас не разговаривал бы с тобой. Или ты со мной.
— Разве in vino нет истины?
— Нет, конечно. Особенно, если вино поступает из полицейского погребка.
— Я сдаюсь. — У края автостоянки появился мужчина. Увидев сидящего за рулем Флетча, он широко улыбнулся. — Но для проформы поеду к Чайлдерсу. Копы его слушать не станут.
— Может, он признается в каждом преступление, что совершается в городе, ради того, чтобы выпить «на халяву»?
— Я переговорил со всеми психами. Поговорю и с этим.
— Кстати, мне есть, что тебе рассказать.
— Ничего не хочу слышать.
— Тебе же нравятся истории про адвокатов.
— Уже нет.
— Я помню, что в старину, когда мой дедушка был адвокатом в Южной Калифорнии, они брали не за время работы, но за конкретный процесс. Поэтому подпиливали на несколько дюймов передние ножки стульев, на которые садились клиенты. Ты понимаешь, чтобы клиенты наклонялись вперед, быстрее излагали свое дело и сматывались.
— А что тут интересного? Такие стулья стоят теперь в кафе быстрого обслуживания.
— Когда же адвокаты перешли на почасовую оплату, они купили новые стулья и отпилили уже задние ножки. Понимаешь? Чтобы клиент усаживался поудобнее, расслаблялся и не спешил уйти из конторы.
Улыбающийся мужчина, несомненно, продавец салона подержанных автомобилей, стоял уже рядом с «датсаном» Флетча.
Пока Олстон смеялся над своей историей, Флетч откашлялся.
— Теперь насчет второй услуги, дружище…
— Да?
— Для меня это очень важно. Меня интересует, как связаны между собой компании «Лесная нимфа», «Кангуэлл скрю» и «Лингман тойз». А самое главное, кто их владелец.
— Я сейчас же это выясню.
— Можешь не спешить. Я могу подождать минут пятнадцать-двадцать.
— Зачем ждать, если можно все узнать сразу.
— Разве «Хайбек, Харрисон и Хаулер» не припасли для тебя другой работы?
— Нет. Я уволился час тому назад.
— Что?
В трубке раздались гудки отбоя: Олстон Чамберс положил трубку. Последовал его примеру и Флетч.
— Как вам нравится этот автомобиль? — тут же спросил продавец, наклонившись к окну.
— Нравится что? — переспросил Флетч.
— Этот автомобиль. Хотите его купить?
— Я его ненавижу, — Флетч повернул ключ в замке зажигания (к счастью, в квартире нашлись запасные ключи). — Вы только послушайте, как он гремит. Надо менять этот чертов глушитель.
К полному изумлению продавца, он тронул машину с места и вырулил с автостоянки на улицу. Табличка «ПРОДАЕТСЯ» слетела с ветрового стекла и приземлилась на асфальт неподалеку от ног продавца.
Глава 38
— Вы из «Ньюс трибюн»? — Стюарт Чайлдерс, сидящий за широким столом в деловом костюме и галстуке, выглядел очень молодо. Крепкий, здоровый парень, пусть и с мешками под глазами. Скорее всего, от недосыпания. Он постоянно кусал губы.
— Да. Моя фамилия Флетчер.
— Полагаю, вы пришли сюда не за страховкой.
— Нет. Швейцар вашего дома сказал, что я найду вас на работе.
— Наверное, Бог услышал мои молитвы. — Стюарт Чайлдерс достал из верхнего ящика стола пистолет двадцать второго калибра. Положил его перед собой. — Если меня не арестуют за убийство до пяти вечера, я пущу себе пулю в лоб.
— Серьезная угроза. — Флетч сидел на стуле напротив Чайлдерса. — Когда боги хотят наказать нас, они отвечают на наши молитвы.
Размеры кабинета не впечатляли, но стены были отделаны настоящим деревом, а пол устилал турецкий ковер.
— Вы хотите выяснить, кто убил Дональда Хайбека, не так ли? — спросил Чайлдерс.
— Это работа полиции и суда, — ответил Флетч.
— Полиции! — пренебрежительно фыркнул Чайлдерс. — Суда! Боже ты мой!
— Мне нужен материал для статьи, — пояснил Флетч. — Я журналист. Моя задача — понять, каким был Дональд Хайбек и что привело его к трагическому концу.
— И далеко вы продвинулись?
— Да. Многое уже прояснилось.
Чайлдерс разглядывал пистолет.
— Дональда Хайбека убил я.
— Вы это уже говорили.
— Полиция не стала меня слушать.
— За последние два месяца вы признавались во всех преступлениях, что совершались в городе.
— Я знаю. Это была ошибка.
Флетч пожал плечами.
— Мы все ошибаемся.
— Но вы не думаете, что мы все нуждаемся в наказании? — Кусая губы, Чайлдерс ждал ответа, но Флетч молчал. — Если б нас наказывали за наши деяния, мы, по крайней мере, могли бы жить в мире с собой, умирать естественной смертью. — Он провел пальцами по пистолету. — Пуля в висок — не лучший выход.
По-прежнему Флетч молчал.
— Что вам известно о смерти моего брата?
