— Я знаю, что вы, напившись, сознались в его убийстве. Я знаю, что во время суда Хайбек держал вас на таблетках.
— Да. Транквилизаторы. Хайбек говорил, что всегда дает их клиентам. Я понятия не имел, какие они сильные. Перед глазами у меня все плыло, словно я смотрел на происходящее из окна быстро несущегося поезда. — Зубы Чайлдерса не оставляли в покое его губы. — Я убил своего брата.
— Думаю, так оно и было.
— Разве такое прощается? — Воззрился Чайлдерс на Флетча. — Ричард сказал, что будет шантажировать меня, сосать из меня деньги, чтобы продолжать разгульный образ жизни. Если б я и согласился платить, у меня не было уверенности, что он будет держать язык за зубами. Потому что он обожал мучить меня, моих родителей. Моя ошибка в том, что я испугался. На самом деле мир не рухнул бы, узнай мои родители правду о моей дипломной работе. Да, мне написал ее ассистент профессора. За деньги. И ничего ужасного в этом нет. Но я поехал к Ричарду. Убивать его я не собирался. Разговор как-то сразу перешел на крик, мы носились друг за другом по квартире. Оказались на лоджии. Внезапно лицо его исказилось. Он подался назад. Перевалился через ограждение. Упал вниз.
— Признаетесь вы очень убедительно.
— Я пришел в себя после окончания процесса. Вернулся в свою квартиру. Каждый день ходил на работу. Все говорили мне, что дело закрыто, а жизнь продолжается. Но разве я мог так жить? Для меня дело не закрылось. Мои родители знали, что я получил диплом с отличием нечестным путем. Один их сын умер. Второй его убил. Родители знали и это. Я погубил все их надежды. С тем же успехом я мог убить и их, — Чайлдерс помолчал. — Родители нанимали Хайбека, чтобы спасти меня от тюрьмы. Но не полегчало бы у них на душе, если б их единственный оставшийся сын взял на себя ответственность за им содеянное?
Вновь Флетч предпочел не отвечать на заданный вопрос.
— Вы же пришли за материалом для статьи.
— И вы начали признаваться.
— Да. Начитавшись о каком-нибудь громком преступлении, я шел в полицию и говорил, что совершил его я. Поначалу меня слушали. Но улики против себя мне приходилось придумывать. Это была ошибка. Улики не выдерживали проверки. Так что верить мне перестали.
— Вы уверены, что вам не хочется еще раз сыграть главную роль в суде? — Чайлдерс одарил Флетча укоризненным взглядом юной актрисы, обвиненной в том, что она красива. Некоторым это нравится.
Чайлдерс вздохнул и посмотрел на пистолет.
— Стюарт, вас не могли вновь судить за убийство брата.[30]
— Я знаю. Поэтому я убил Хайбека.
— В это трудно поверить.
— Почему?
— Брата вы убили импульсивно, под влиянием момента. Два брата, никогда не ладившие между собой, слово за слово, замелькали кулаки, лоджия, неловкое движение. Все достаточно ясно и объяснимо. И совсем другое дело — подготовить и осуществить убийство человека, который не позволил вам понести наказание за первое преступление.
— Неужели? Вероятно, вы правы, — Чайлдерс коротко глянул на Флетча. — После того, как отнял одну жизнь, отнимать следующие уже легче.
— Это расхожее выражение. Люди, убившие в гневе, импульсивно, редко совершают подобное вторично. Объект их ненависти уже мертв.
— Разве я не мог перенести свою ненависть с брата на Хайбека?
— Не сдавайтесь, Стюарт. Ищите логичное объяснение.
— Кто сказал, что убивший под влиянием момента не может пойти на второе убийство, уже тщательно подготовленное?
— А с чего вам готовить убийство Хайбека? Этот сукин сын спас вас.
— Да, спас! — Чайлдерс наклонился вперед. — И этот сукин сын знал, что я виновен! Он воспрепятствовал свершению правосудия.
— Ради вашего блага! Вы же вышли из зала суда свободным человеком!
Чайлдерс откинулся на спинку кресла.
— Я не слишком хорошо разбираюсь в юриспруденции, но считаю возможным назвать Дональда Хайбека соучастником убийства. Он стал им, добившись моего освобождения. Или я не прав? Подумайте об этом.
Флетч задумался.
— Сколь часто становился он соучастником убийств, уводя преступников от заслуженного наказания?
— Возможно, вы пришли к правильному выводу, — пробурчал Флетч.
— Что, что?
Флетч вспомнил свои слова о Роберте, сказанные им Луизе Хайбек: «Застрелив отца, он одним выстрелом убил бы двух зайцев, не так ли?» И ее ответ: «Именно так».
— Хорошо, Стюарт. Допустим, вы застрелили Хайбека, чтобы понести заслуженное наказание. Как получилось, что вы покинули место преступления? Почему вас не нашли стоящим над еще теплым трупом с пистолетом в руке? Чайлдерс улыбнулся.
— Вы поверите, если я скажу, что мне приспичило помочиться?
— Нет.
— Застрелите кого-нибудь, и вы узнаете, что происходит в такой момент с вашим мочевым пузырем, — говорил Стюарт бесстрастно, словно обсуждал с клиентом пункты страхового полиса. — Я намеревался подождать. Я думал, что кто-то услышит выстрел. Я застрелил Хайбека в дальнем конце автостоянки. Там, где он поставил машину, когда он открыл дверцу и собрался вылезти из кабины. Рядом не было ни души. Охранник у ворот говорил с водителем въезжающего на стоянку автомобиля. Я его видел. Я ждал. А мочевой пузырь грозил лопнуть. Так как арест обычно занимает немало времени, мне не хотелось напустить в штаны. Поэтому я вошел в здание редакции и спросил охранника, можно ли пройти в туалет.
— Почему вы вновь не вышли на автостоянку? Там кучковались полицейские, фотографы, репортеры. Им было бы небезынтересно увидеть вас на месте одного из ваших преступлений.
— Мне стало нехорошо. Закружилась голова.
— Это понятно.
Стюарт что-то невнятно произнес.
— Что, что? — теперь переспросил Флетч.
— Мне захотелось выпить. Пропустить несколько рюмок перед тем, как сдаться полиции.
— Вы хотели опять напиться перед признанием, не так ли? Ради чего, Стюарт?
— Я хотел совладать с нервами. Пришел домой, выпил виски, принял ванну, выспался. Утром позавтракал. И пошел в полицейский участок, чтобы сознаться в убийстве. — Чайлдерс пожал плечами. — По-моему, так и должен вести себя джентльмен. Во всяком случае, так меня воспитали.
Флетч покачал головой.
— Как вы узнали, что в понедельник, около десяти утра, Дональд Хайбек окажется на автостоянке «Ньюс трибюн»?
— Я этого не знал. К решению убить Хайбека я пришел в выходные дни. Поэтому в понедельник утром поехал к его дому. Добрался туда где-то в половине восьмого. Подождал, пока он выедет из гаража на своем синем «кадиллаке». Последовал за ним. Он подъехал к воротам автостоянки. Пока он говорил с охранником, я припарковался у тротуара и зашел на автостоянку. Это была его первая остановка после выезда из гаража. Когда он открыл дверцу «кадиллака», я его убил.
— А затем вам приспичило помочиться?
— Я сидел в машине с семи утра! А потом, когда я помочился, мне скрутило живот. Ноги не держали. Голова раскалывалась. — Чайлдерс потер подбородок. — Мне требовалось время, чтобы прийти в себя. Неужели это непонятно?
— Ну, не знаю. Если исходить из ваших слов, вы хотели, чтобы вас поймали, но при этом убежали.
