детишек переключаются на нее, а сами детишки бросают измученного кота, стремительно набирают обороты и наперегонки бегут прямо к ней.
С той поры кота позабыли. Лиса поклялась страшно отомстить тому, кто прокричал «лыжая лошадка», но до сих пор не услышала знакомых интонаций ни у одного ребенка. Откуда ей было знать, что так ее обозвал сам измученный кот, три ночи подряд до потери пульса вырабатывавший у себя детское произношение.
По вечерам Баюн рассказывал детям сказки. Ворона по его просьбе навешала в переоборудованной в детскую спальню цепей из золотого запаса Кащея, по которым он и ходил туда-сюда, не переставая изливать на слушателей ушаты сказочных событий и радуясь, что находится вне пределов их досягаемости. Ворона тихо каркала в тот момент, когда засыпал последний малыш, кот тут же закруглялся и уходил на ночную охоту, отдыхая от праведных трудов. Лиса, за день наматывавшая не один десяток километров, дрыхла в очередном укромном уголке, слабо надеясь на то, что «вот теперь-то меня точно не найдут!».
Яга в этот процесс не вмешивалась, переложив всю ответственность за воспитание подрастающего поколения на звериный (и несколько озверевший от такой жизни) мир, считая это достаточной платой за обучение человеческому языку.
В ее собственные задачи входил поиск выживших, и первые дни оказались удачными на находки. Как и предполагал Кащей, некоторые родители хорошо прятали своих детей. И, хотя ни одного человечка старше шести лет пока не попалось, Яга не теряла надежды найти кого-нибудь постарше: ей требовалось много помощников, среди которых оказались прибывшие в замок царевичи. Они, увидев шумную толпу детишек и ужаснувшись, сразу же приготовились отправиться хоть на край света в поисках выживших, оставив в роли воспитательницы Марию, которой пришлось позабыть про изучение волшебных предметов и целиком посвятить себя подрастающему поколению. Детишки, пришедшие в неописуемый восторг оттого, что ими занимается сама царевна, особых проблем ей не доставляли, по-прежнему отрываясь на лисе. Последняя вынужденно терпела неудобства только из-за обильной кормежки любимыми курами, но была готова в любой момент передать свое «счастье» кому-нибудь другому.
Идиотов не было.
Ворона, кружившая над домами, спустилась, села на приоткрытую дверь и каркнула. Дверь чуть- чуть шевельнулась и заскрипела. Ворона склонила голову набок и влетела в избушку, повсюду видя следы разрушения и драки. Стол без ножек, ни одного целого стула, зато печь была теплой.
Ворона прислушалась.
В доме никого не было. Но теплая печь доказывала, что недавно ею кто-то пользовался. И этот человек был очень осторожен, не рискуя находиться там, где, несомненно, готовил себе еду. Осторожности ему было не занимать, иначе он не прожил бы столько времени, не превратившись в вампира.
Вопрос был в том, что это за человек и где он прячется?
На помощь домовых в поисках людей рассчитывать не приходилось: ужаснувшись творимыми вампирами зверствами, хозяйственные домовые после гибели своих хозяев собирались большими толпами и уходили буквально в никуда. Привыкшие вести хозяйство, они искали пригодное жилье, но на многие тысячи километров успели похозяйничать вампиры, и присутствия домовых больше никому не требовалось. Кое-кто из нечисти, видя такое дело, постепенно приходил к мысли, что пришла пора собраться с силами и наподдать вампирам по шее, но они не смогли объединиться. Большинство из них умело только пугать людей, вампиры оказались достойными противниками и сами вводили нечисть в состояние дрожи своими поступками. В любом случае, вампиры не испытывали характерного для людей страха перед неведомым и лишали нечисть еды: она, как и всякие химеры, питалась страхами. Леший старался навести порядок в подчиненном ему лесу, но с каждым днем убеждался, что против вампиров ему не устоять. Казалось бы, куда проще: настрогать из деревьев кольев да устроить бесплатную раздачу, но леший не мог ломать деревья, потому что всегда их только растил. А людей, которые могли это сделать, почти не было. Те же, кто остался, даже не пытались противостоять нашествию и нападать на отряды вампиров, а защищали собственные жизни в те моменты, когда вампиры их находили.
Ворона вылетела из избы через разбитое окно, раздумывая, где мог спрятаться умный человек, чтобы не привлекать к себе внимания и оставаться постоянно незамеченным.
Но ничто не указывало на присутствие здесь даже глубоко законспирированных людей. Ни примятой травы, ни следов на земле – ничего ровным счетом. Лиса могла бы справиться с проблемой намного быстрее: у нее обоняние развито в тысячи раз лучше. К сожалению, она самоотверженно катает малышню в замке Кащея и не может оторваться от любимого занятия. Точнее, она может, и еще как, но дети этого не позволяют.
– Здесь не должно быть людей, – сказал подлетевший на ковре-самолете Ярослав. – Или ты что- нибудь нашла?
– Новую загадку, – ответила ворона. – Непонятность. Кто-то топил печь, но никаких следов нет. Ты не в курсе, призраки любят погреть косточки?
– Своих у них нет, а чужие, по-моему, им и даром не дались… – Ярослав поглядел на солнце – закат, скоро конец смены. – Где печь? Хочу уточнить, когда именно ее топили.
– Я думаю, утром.
– Ты не ошиблась! – заметил он, проверяя угольки. – Я бы сказал, ее хорошо топили всю ночь, тебе это ни о чем не говорит?
– Вампиры шутят?
– Пора убираться отсюда… – пробормотал Ярослав, выходя из избушки, ускоряя шаг, запрыгивая на ковер-самолет и взлетая над деревней.
Зазвенела тетива, и пущенная его рукой зажженная стрела вонзилась в соломенную крышу. В наступающей темноте было хорошо видно, как огонь расползается по сухой соломе. Еще восемь горящих стрел попали в избы. Деревенька озарилась заревом пожаров.
И стали слышны злые крики тех, кто готовил ловушку, надеясь заманить в нее любого излишне наблюдательного человечка – иногда еще встречались заблудшие души, искавшие живую душу в мертвом мире. Нарастающее хлопанье крыльев – и рядом с ковром-самолетом появились летучие мыши.
– Рад приветствовать вас, господа! – сказал Ярослав, натягивая тетиву и нацеливаясь на вампиров. – Кто желает испытать на себе ударную силу моей стрелы?
– Ты не уйдешь от нас, царевич! – прошипела мышь. – Вы обречены!!!
– Старо! – отозвался Ярослав. – Ты не первая, кто по секрету сообщает мне об этом. Или это всегда была именно ты? Впрочем, нет: троих я убил, а вампиры из мертвых не восстают. Лучше скажи мне, мышка, как вы теперь живете? Крови попить не у кого, разве что у самих себя постоянно вытягивать.
– Вы, люди, считаете себя слишком умными! – Мышь не приближалась к ковру, наверное, знала, что будет, нарушь она невидимую границу. Нападать скопом было опасно: еще не так темно, а ковер находится на границе освещения и плавно поднимается выше, не давая солнечным лучам удалиться на слишком большое расстояние. – Мы нашли верный способ. Наш новый повелитель указывает нам, как жить дальше.
– Не познакомишь? – поинтересовался Ярослав. – У меня тут лишняя стрела завалялась, не знаю, куда пристроить.
– Придет время, сам познакомишься!
– Поторопись! – предостерегающе каркнула ворона: солнце уходило за горизонт, и тьма приблизилась к ковру почти вплотную.
– Приятно было с вами побеседовать! – попрощался Ярослав. – Надо же, новый повелитель! Когда успели?
Мыши прошипели нечто угрожающее и остались далеко позади: ковер увеличил скорость, настигая уходящее солнце и влетая под его последние закатные лучи.
Когда они вернулись в замок, стала известна еще одна новость: возвращаясь с двумя найденышами, Артем увидел город-крепость, в котором до сих пор жили люди. Прячась за низкими облаками, он хорошо разглядел, что они занимаются своими обычными делами, точно слово «война» им совершенно незнакомо. А самое главное, не было видно ни одного стражника!
– Орда вампиров должна была давно пройти вперед и уничтожить их, – говорил он. – Почему они не
