что это такое?
– Это волшебный портрет, – пояснил Кащей, – он показывает того, кто проник в чужое жилище, в данном случае – в гостиничный номер, где мы остановились на сегодня.
– Что им там понадобилось? – возмутился Доминик. – Да я их сейчас…
Кащей приподнял ладонь, призывая Доминика приостановить поток ругательств.
– Я сегодня успел побывать на приеме у советника Логвина, – объяснил он, – и спросил у него о сундуке.
– Хочешь сказать, что это он?
– Да.
– Но он не верит в сказки!
– Я тоже так думаю, – сказал Кащей. – И отсюда вывод: мифический сундук существует на самом деле.
Они немного помолчали. Кащей продолжил:
– Дамы и господа, – виноватым голосом сказал он, – я вынужден признаться: мы влипли в неприятности, и исключительно по моей вине! Теперь Логвин нас так просто не отпустит: я сказал ему, что знаю, где ключ, и, похоже, он решил, что разгадает тайну сундука и заполучит в свои руки власть над миром. Кто желает запустить в меня чем-нибудь тяжелым и острым – я не возражаю.
Доминик и Ларриан синхронно застучали пальцами по столу.
– Вам надо бежать! – воскликнула Лилит, отыскивая взглядом первого советника. Тот стоял далеко от них и разговаривал с агентом. – Логвин всегда был таким серьезным, без чувства юмора. У вас осталось в гостинице что-то такое, за чем следовало бы возвращаться?
– Нет.
– Это хорошо! – обрадовалась она. – Значит, считайте, что вам удалось сделать половину дела!
– Почему ты помогаешь? Он – твой советник, а мы всего лишь чужестранцы!
– Во-первых, не мой, а отца, а во-вторых, я всю жизнь мечтала ему насолить, а тут такой случай! – честно призналась Лилит. – Сегодня, кстати, он совсем на себя не похож. Не пойму никак, что на него нашло: он никогда никого не разыгрывал и не шутил, потому что совершенно не понимал, где и для чего смеяться. А здесь за один вечер случилось столько всякого, что я ушам своим не поверила, когда услышала его чистосердечное признание в причастности к происходящему. Батюшка уже думает о том, чтобы возместить ему хотя бы часть расходов.
– Вот потому и признал, что денежек захотелось! – сказал Кащей. Пришла пора раскрыть карты. – На самом деле он причастен к происходящему меньше, чем каждый из вас. Это мои шуточки.
– Правда?! – изумились все. – Чем докажешь?
– Этим! – Кащей положил на стол пульт дистанционного управления. Лилит дотронулась до него и произнесла удивленно:
– Какое странное дерево, такое гладкое… И что оно доказывает?
Кащей скрестил руки на груди:
– Набери на нем число сорок три и посмотри на трон своего любимого батюшки. Обещаю, что ничего страшного не случится. Честно! Я не самоубийца. Ничего плохого не думай и смело нажимай на кнопку!
– Учти, что не так – это твоя последняя шутка! – полушутя пригрозила царевна. – Советнику отдам!
«Многие так говорили про последние шутки!» – подумал Кащей, потирая многострадальную шею. Сколько ей пришлось пережить в свое время, страшно вспомнить.
– Я целиком в твоей власти!
– Тогда ладно! – и Лилит нажала на кнопку. Любовавшийся танцующими парами царь пребывал в сладкой полудреме и изредка закрывал глаза минут на пять-шесть, но крепко не засыпал, разрешая себе короткие сонные паузы. Логвин сидел в трех шагах от него и мрачно взирал на доведенную до состояния непрерывного веселья публику.
И потому тихий-тихий смешок не сразу привлек к себе рассеянное от усталости внимание царя. Поначалу решив, что загруженный советник окончательно съехал с катушек и теперь тихонечко подхихикивает себе под нос, царь приоткрыл левый глаз и скосил его в сторону Логвина, который, судя по выражению его лица, в данный момент мог издавать какие угодно звуки, кроме тихого подхихикивания. Куда ближе к его состоянию подходило грозное рычание разозленного волка, но в связи с чем возникли подобные ассоциации, царь так и не понял.
Хихиканье, тем не менее, не прекращалось. И советник тоже обратил на него свое внимание, решив, что у царя внезапно случился приступ помешательства.
– Ваше Величество, что с вами?! – взволнованно спросил он, мимоходом подумав о том, что при таком раскладе в скором времени появится возможность некоторое время поуправлять царством. До тех пор, пока царевич не получит трон по наследству. Тайком и в срочном порядке переправить царские сокровища за границу и обвинить рехнувшегося самодержца в растратах. После чего укатить на купленное за царские деньги побережье океана и жить-поживать в свое удовольствие.
– Со мной?! – удивился царь, доказывая, что находится в полном здравии и уме, и вдребезги разбивая мысли об отдыхе на личном пляже. – Это с тобой что случилось? Сидишь тут, хихикаешь себе под нос! Ты чего?
– Когда? – испугался советник: не хватало еще, чтобы он смеялся тайком от себя – это уже клинический диагноз, грозящий перерасти в грядущее умопомешательство, и отдых после такого будет светить не на солнечном берегу, а в тихом пансионате для внезапно выбывших из строя чиновников.
– Прямо сейчас!
– Ваше Величество…
– Сам слушай! – приказал царь.
Логвин прислушался. Хихиканье было негромким и шло откуда-то снизу. Он нахмурился, сделал два шага вперед, встал на четвереньки и приложил голову к полу.
Кто-то из гостей подумал что-то не то и тоже встал на колени, думая, что раз советник склонился перед царем, то надо бы и остальным присоединиться к поклонам.
Хихиканье доносилось из-под трона, о чем Логвин и доложил царю, снимая с себя обвинения в разбазаривании рассудка по мелочам.
– И кто это там смеется? – заинтересовался царь. – Есть варианты? Точнее сказать, это снова твои шуточки?
– Нет, Ваше Величество, я никогда не позволил бы себе шутить над вами! – клятвенно заверил его советник, устав валить причину всего происходящего на себя, и мысленно добавил: «Только убить, а шутить – никогда!»
– Правда?
– Я не знаю, кто там смеется! – искренне сказал советник.
– Засунь руку и проверь, – предложил царь, облокотившись о ручку трона и подавшись вперед. Сонливость как рукой сняло.
– А если оно меня укусит? – насторожился советник. – Если это, скажем, мышиный король заявился на праздник? Трехголовый и зубастый?
Царь протер глаза указательным и большим пальцами.
– Ты еще скажи, что там Щелкунчик затаился! – ехидно предложил он свою версию. – Не успел Гофман придумать свою историю, как читателям в каждом углу стали мерещиться трехголовые мыши с коронами. Сверкающие в темноте глаза видишь?
Советник заглянул под трон.
– Нет. Но оно может их закрыть, пока я на него смотрю! – возразил он.
– Как тигры, что ли?
– Какие тигры?
– Которые… – царь запнулся. – Короче, один охотник всё время охотился за тиграми по ночам и стрелял им прямо между глаз, в темноте их хорошо видно.
