упала рядом с Артемом. Он понял это однозначно и начал быстро раздеваться. И не сводил с Ольги глаз, пока она снимала через голову свитер и рубашку, стаскивала джинсы. Они разделись почти одновременно, и прохладный воздух тут же охватил их разгоряченные тела.
Свет луны рельефно высветил тело Артема, и Ольга судорожно вздохнула. Сложен он был великолепно, к тому же она зримо убедилась, насколько сильным было его желание. Она вновь закрыла глаза и откинула голову назад, у нее захолонуло сердце, когда он принялся целовать ее живот и бедра, сжимая ладонями ягодицы. Сгорая от нетерпения и страсти, она приподнялась на локтях, расстегнула бюстгальтер и отбросила его в сторону. Потом опять опустилась на спину и подняла ноги, помогая ему избавить ее от остатков одежды.
Артем рукой раздвинул ее бедра. Ольга подчинялась каждому его движению — и это доставляло ей бесконечное удовольствие. Под настойчивой лаской его пальцев она застонала от наслаждения.
Опершись на локоть, Артем не спускал с нее глаз, его рука проникала в нее все глубже и глубже. Ольга задрожала, когда он нащупал большим пальцем самое чувствительное место, — и прикусила зубами ладонь, чтобы не закричать во весь голос. Она вдруг вспомнила об эхе, способном разносить звуки, не предназначенные для чужих ушей.
— Спокойно. Расслабься… — Артем снова поцеловал ее в губы.
Она хотела ответить, но не смогла вымолвить ни единого слова. Артем, приблизив голову к ее груди, медленно провел языком по ее твердым, набухшим соскам. Она, едва сдерживая себя, сжала кулаки, бедра ее стали двигаться в такт движениям его пальцев и языка. Внезапно Ольга почувствовала, что уже не может терпеть, еще мгновение, и она взорвется, как петарда… А Артем все продолжал и продолжал водить языком по ее соскам, а она билась в его руках, сжимая зубами ладонь, и глухо стонала от сжигающей ее страсти.
В горле пересохло, Ольга облизала губы и выгнулась ему навстречу. То, что она испытывала, было сродни пытке или агонии, но она скорее бы умерла, чем отказалась от этого. Она изгибалась, извивалась под мужским телом и стонала, забыв обо всем на свете: и про скоротечность жизни, про которую недавно размышляла, и про неотвратимость смерти, которая угрожала им с противоположного берега, — обо всем она напрочь забыла, отдаваясь беззаветно и безрассудно немыслимому наслаждению, которое дарил ей этот слегка сумасшедший, красивый и сильный мужчина, ее любимый, ее единственный и неповторимый мужчина…
На какой-то миг Артем приподнял голову, прислушался и огляделся по сторонам. Вокруг было тихо и спокойно. Луна стыдливо подглядывала за ними сквозь густые ветви, и где-то далеко уныло кричала ночная птица.
Когда Ольга пришла в себя, она с удивлением поняла, что лежит голой спиной на мху, а обе куртки сбились к ногам. Рука Артема покоилась на ее груди, и, хотя он смотрел в сторону, его лицо было так близко, что она ощущала на щеке его дыхание.
Артем повернул голову и улыбнулся, а она чуть удивленно улыбнулась в ответ, потому что никогда не предполагала, что ей может быть так хорошо, так легко с кем-нибудь — не говоря уже о том, что едва знакомый ей человек за эти пять дней стал для нее самым родным и близким.
Они ничего не говорили, понимая друг друга без слов. Ольга бедром вновь почувствовала возбуждение Артема. Его рука нежно скользнула по ее телу, и Артем прошептал:
— Боже, зачем я столько терпел?
Она тихо засмеялась. У нее заныл низ живота — Ольга снова испытала сильнейшее желание.
— Я хочу почувствовать тебя, — прошептала она, едва сдерживаясь, чтобы не закричать от нетерпения. — Хочу, чтобы ты… вошел в меня…
И он проник в нее, сперва очень осторожно и не глубоко. Потом подождал секунду, чтобы она привыкла к нему, и, выгнувшись назад, резко вошел в нее полностью. Ольга вскрикнула, забилась под ним, как пойманная в силки птица, стараясь попасть в такт его движениям.
— Я буду любить тебя долго, — услышала она хриплый шепот Артема.
— Да, — прошептала она в ответ, — делай что хочешь, только не останавливайся.
— Скажи, что ты чувствуешь? — спросил он, вновь пронизая ее на всю глубину.
— Мне кажется, что я сейчас взлечу! — Она приподняла бедра, словно демонстрируя свою готовность к полету, но скорее для того, чтобы ему было удобнее, а ей — еще острее ощущать это сводящее с ума движение в себе.
— Скажи, скажи еще что-нибудь, — не успокаивался он, покрывая жадными поцелуями ее лицо, шею, грудь, — расскажи, как тебе хорошо.
Лес, луна, склоненное над ней лицо Артема поплыли у Ольги перед глазами.
— Нет, не сейчас… — простонала она, — я не могу… — И закричала требовательно:
— Не останавливайся, иначе я умру!
— Если не скажешь, перестану, — пригрозил он.
— Нет, не перестанешь, — яростно запротестовала она, впилась пальцами в его плечи, а ноги забросила на спину. — Попробуй только остановиться!
Артем застонал и подчинился. Теперь его движения стали грубее и настойчивее. А Ольга впервые в жизни словно выпустила наружу свою дикую натуру: она царапалась, кусалась, визжала от неимоверного наслаждения и восторга.
Их тела — сильные, молодые, горячие — двигались в вечном любовном танце, даря друг другу наслаждение, и требуя еще; большего взамен. Они были и соперниками, и партнерами одновременно.
Они завоевывали и покоряли, отдавали и принимали… Куртки давно оказались где-то в стороне, но они не замечали ни холодного мха, ни жесткости камней — они любили друг друга, и поэтому им были сейчас безразличны все скучные и суровые реалии этого мира!
Артем достал половинку сигареты — заветный запас, который он хранил на из ряда вон выходящий случай, когда одна затяжка равнозначна спасению жизни. И этот случай, кажется, наступил. Он только что пережил не просто лучшие минуты в своей жизни, а самые что ни на есть упоительные, минуты счастья и восхищения другим человеком — женщиной, которая лежала сейчас рядом с ним. Он взглянул на Ольгу и подумал, что она в тысячу раз лучше всех женщин, которых он знал до сих пор.
Он считал себя знатоком женщин и понимал, что говорить им подобные вещи вовсе не обязательно.
По крайней мере, в первую ночь…
Нет, он знал, конечно, что женщины любят цветистые эпитеты и прилагательные в превосходной степени, — и, уж конечно, ни одной из них не понравится, если ее вдруг начнут сравнивать с другой.
Тем более вслух. К тому же женщины обычно предпочитают вообще ничего не знать о прошлом мужчин, с которыми бывают близки. Впрочем, то же самое можно с полной уверенностью сказать и о мужчинах…
И все же с Ольгой ему хотелось быть честным до конца. Ведь то, что произошло между ними, было самым искренним из всего, что он когда-либо испытывал в жизни. После того, когда она сбросила с плеч усталость, забыла о тревогах и опасности… Господи, какой она стала смелой! Требующей и дающей, необузданной и горячей…
Ее волосы рассыпались по его руке. Гладкая шелковистая кожа матово поблескивала в сумраке лунной ночи, спина чуть заметно выгибалась с каждым вдохом и выдохом. Она спала на животе, лицо ее было повернуто к Артему, а рука лежала в его ладони.
Стараясь не разбудить, он прикрыл ее рубашкой и, тихонько откинув волосы со лба, всмотрелся в лицо Ольги. Да, она была младше его, определенно лет на десять или чуть меньше. Сейчас, когда она отдыхала, черты ее лица стали удивительно спокойными, чистыми — совершенными. Неужели всего час назад она, горячая от страсти, задыхалась в его объятиях и не могла насытиться им? Но ведь это было! При воспоминании об этих мгновениях Артема вновь охватило желание. Когда он только заметил ее в вертолете, даже когда впервые держал ее в объятиях, то и предположить не мог, что их близость будет настолько прекрасна и удивительна.
У Артема было много женщин, но только с Ольгой он получил такое наслаждение.
И конечно же ему очень хотелось узнать, испытывала ли она нечто подобное с другим мужчиной, с
