Его профессия несовместима с личными интересами. И если он почти в открытую их проявил, значит, пришла пора и для полковника Костина влюбиться по-настоящему. — Джузеппе потрепал ее по руке, и Анюта почувствовала дрожь его пальцев. — Он и сейчас думает о тебе и надеется, что ты не погибла.
И сделает все, чтобы тебя отыскать.
Анюта счастливо улыбнулась. Слова Джузеппе были для нее целительнее всяческих бальзамов и волшебных снадобий. Душа запела, а сердце затрепетало в предчувствии восторга от встречи с Юрием Ивановичем. Анюта ничего не сказала о своих мечтах Джузеппе, но походка ее стала увереннее. Она уже не карабкалась по камням, а легко перепрыгивала с одного на другой и, кажется, при этом напевала что- то.
И Джузеппе, наблюдая за этим неожиданным превращением усталого, безразличного существа в цветущую девушку, подумал, что обретенные надежды излечивают человека гораздо быстрее и успешнее, чем таблетки или даже инъекции.
Глава 27
Джузеппе оказался прав. Спустя полчаса они вышли на дорогу, по которой мог проехать даже грузовик, и вскоре увидели турбазу. Десятка два бунгало и несколько двухэтажных коттеджей расположились на огромной поляне, ограниченной с трех сторон подковой густого елового леса, а с четвертой — береговой линией. Высоко вздымались вверх скальные отроги.
По ним сбегали вниз снежники и ледники, которые сверкали на солнце, как драгоценные ожерелья на длинных шейках красавиц или диадемы в их роскошных волосах.
Вода подошла почти вплотную к первым домикам турбазы. Длинный причал и несколько больших спортивных лодок хорошо просматривались сверху, но они были полностью затоплены, и вряд ли Анюта и Джузеппе своими слабыми силами даже с помощью Кузьмича могли бы поднять их со дна.
— Да, — устало произнес Джузеппе, — видно, Кузьмич не ожидал, что вода поднимется так высоко, иначе оттащил бы лодки повыше.
— А может, его вовсе и нет на турбазе? — забеспокоилась Анюта. — Ты говорил, что у него есть катер или даже два. Но я не вижу ни одного.
— Катера могут находиться в эллинге, — с сомнением в голосе сказал Джузеппе, озираясь по сторонам, — или он отвел их в другое, безопасное место.
— А если их сорвало и унесло в озеро? — продолжала допытываться девушка. — Или он смылся в Киргизию от греха подальше?
— Не думаю, что в Киргизию, — покачал головой Джузеппе, — там за ним давно охотятся. Он у их пограничников как кость в горле.
До турбазы оставалось метров сто или чуть больше. Они находились на краю невысокого каменистого холма, с которого хорошо просматривалась ее территория и большая часть берега.
— Иди сюда, — позвал ее Джузеппе и, приглашая сесть, хлопнул ладонью по плите песчаника. Давай посмотрим, что к чему, чтобы не напороться на неприятность. — Он говорил вполне спокойно, стараясь не показать Анюте, что чувство тревоги охватило его с первого взгляда на домики турбазы, и Джузеппе не мог пока найти ему объяснения. Но признайся он в этом, девушка тут же засыпала бы его вопросами.
— Ты полагаешь… — начала было Анюта и осеклась.
Из леса показалась странная фигура. Человек качался из стороны в сторону, как пьяный, хватался руками за стволы деревьев, а последние несколько десятков шагов до ворот почти полз и лишь у забора снова поднялся на ноги.
— Это же Галина Ивановна, — воскликнула потрясенно Анюта, — она все-таки дошла! Но она на последнем издыхании, надо ей помочь…
Она рванулась с места, но Джузеппе удержал ее за руку:
— Сиди и смотри! Она сейчас вместо разведчика. И не глупи, она сама выбрала эту роль.
Галина Ивановна тем временем с трудом миновала ворота, одна створка которых была распахнута настежь, и заковыляла к ближайшему домику с небольшой голубой верандой. Как пояснил Джузеппе, в нем проживал Кузьмич.
По всем правилам, сторож давно уже должен был появиться на крыльце и броситься на помощь женщине. Но вокруг было по-прежнему тихо, вероятно, как в первый день Творения: ни звука, ни движения…
И Джузеппе наконец понял, что его встревожило. Алабаи… Кузьмич держал трех огромных псов с купированными ушами и хвостами. Псов, которые никогда не лаяли по пустякам, но одного вида которых хватало, чтобы отбить охоту любителям легкой поживы проникнуть на территорию турбазы. Алабаи встречали любого чужака, брали его в клещи и молча их сжимали до тех пор, пока нежелательный элемент не начинал блажить во весь голос о помощи или не ретировался тем же путем, каким проник на охраняемую ими территорию.
Но Галину Ивановну псы не встретили. И это подтверждало самые мрачные предположения: Кузьмич покинул турбазу. А это существенно осложняло их планы. Но с того места, где они сидели сейчас с Анютой, хорошо было видно, что окна всех без исключения домиков — и бунгало и коттеджей — заколочены досками и кусками фанеры, а в избушке, наоборот, сияли стеклами, а одно даже было распахнуто настежь. Это обстоятельство вселило некоторую надежду в сердце Джузеппе. Вероятно, его приятель и вправду куда-то ненадолго отлучился. Но опять же почему не оставил алабаев для охраны?
Джузеппе окончательно запутался в своих рассуждениях и предположениях и решил продолжать наблюдение за Галиной Ивановной. Та уже добралась до крыльца и, перебирая руками по перилам и с трудом поднимая ноги, кое-как поднялась по ступеням и толкнула рукой входную дверь.
— Дверь не заперта, — констатировал шепотом Джузеппе то, что Анюта видела и без него. — Она вошла…
— Но почему ваш Кузьмин… — Анюта не закончила фразу и схватила Джузеппе за руку. — Смотрите, что с ней?
Галина Ивановна почти мгновенно вновь показалась в дверном проеме. Она держалась одной рукой за косяк, другую прижимала к горлу. Возможно, женщина кричала или стонала, но до них не долетело ни звука. Она сделала шаг, другой, оторвала руку от косяка и, развернувшись, спиной упала на крыльцо как подкошенная.
Анюта вскочила на ноги:
— Что с ней? Надо помочь!
— Подожди! Сядь! — неожиданно строго прикрикнул Джузеппе. — Кажется, что-то ее сильно напугало, иначе она осталась бы в домике.
— А может, ее ранили или убили? — спросила испуганно Анюта.
— Тогда бы мы увидели на досках кровь, — вполне резонно ответил Джузеппе. — Нет, она упала в обморок.
— А если она упала в обморок от голода, а не от испуга? — продолжала допытываться Анюта, с тревогой всматриваясь в неподвижное тело. — Вдруг она уже умерла?
— У нее жира — как у верблюда. С такими запасами можно отправляться на зимовку в тундру, — пробурчал Джузеппе. — Если бы она не испугалась, то до сих пор бы не вышла из домика, искала бы, что поесть. Я тебе говорю, давай подождем немного, может, что-то прояснится.
И они стали ждать, не сводя глаз с домиков турбазы. Солнце припекало совсем уже немилосердно.
Страшно хотелось пить. Губы потрескались и болели, и Анюта боялась их облизывать — после этого они саднили еще больше. На территории турбазы по-прежнему не наблюдалось движения, не доносилось ни единого звука. Только где-то в глубине елового леса долбил по стволу безмятежный дятел да несколько раз прокричала и умолкла сорока, деловито перескакивая с одного столбика забора на другой, словно
