— Ну так «заряжайте», ё~
Алберт Ли снова встал и попросил несколько минут тишины.
— Хорошо, я открою вам свою проблему, которая невольно стала и вашей проблемой тоже. Дело в том, господа, что «зарядка» таблеток происходит в определенном месте — я пока не назову его. Там хранится некий запас энергии, вещества, которое так благотворно повлияло на вас. Я назову это «излучением». Если раньше мы могли сами создавать условия для получения этой энергии, то сейчас вынуждены получать ее из-за границы. Не скрою, что и здесь, в области, есть небольшая лаборатория, способная обеспечить вас на многие годы. Мы не можем ею пользоваться, потому что это противоречит российским законам. Хотя лично я ничего противозаконного в этом не вижу: преследуется благая цель — помочь если не всем людям, то хоть небольшой части из них. В данном случае — это вы, господа.
— Вы все время говорите «мы», — взял слово судья. — У вас есть компаньоны?
— Да. Это небольшая группа энтузиастов-ученых. Субсидий, сами понимаете, никаких, работают за гроши. Подтверждение моих слов — это вы, господа. Среди вас нет «денежных мешков». Хотя я мог бы оказать содействие людям богатым и крепко встать на ноги. Но простою я не долго. Мне нужны люди, обладающие властью непосредственно. Мне необходимо абсолютное спокойствие в работе. Однако здесь присутствует принцип: я не хочу помогать богатым.
— Правильно, — подал голос Валерий Амелькин. — Но давайте по существу, Алберт Кимович. Кто вам не дает работать?
Сорокавосьмилетний Валерий Амелькин, достаточно нервозный человек, долгое время страдал переутомлением после перенесенного острого инфекционного заболевания. Ему не помогали экстракты из неокостенелых рогов пятнистого оленя — пантов, действенного средства при неврозах, которое ему приписал лучший врач города. Но доктор Ли совершил чудо. Амелькин отказался от пантокрина, который он принимал по три раза в день.
Экстрасенс продолжал объяснения.
— У нас есть лаборатория, которая производит излучение, есть цех, где мы пропитываем излучением лекарственные препараты. В нашем случае — это аспирин. Хотя можно зарядить любое лекарство: липокаин, который принимает господин Третьяков, прозерин — для господина Безрукова. Запасы сконцентрированной энергии закончились, груз из ближнего зарубежья, который фактически является контрабандой, придет не скоро. А лаборатория, способная получить эту энергию, нами закрыта.
— Из всего сказанного вами, доктор, я ничего не понял, — произнес Березин. — Вы туманно изъясняетесь и что-то скрываете от нас.
Экстрасенс отрицательно покачал головой.
— Я ничего не скрываю. Два дня назад мы вынуждены были закрыть и сам цех, сняли все оборудование. Виной тому обыкновенная обеспокоенность, дискомфорт и чувство неуверенности. Я уже говорил, что работа нашего коллектива не совсем стыкуется с законами страны, поэтому любая огласка грозит нам крупным скандалом и прекращением всех работ.
— В чем заключается нарушение законов? — спросил судья и приосанился. — Кроме контрабанды, о которой вы сказали. Я не сходя с места квалифицированно определю, есть ли основания для беспокойства.
Ли пригладил ладонью волосы и опустил глаза. Не отрывая взгляда от пресс-папье на столе, он изрек:
— Энергия, которую вы получали все это время, была собрана и сконцентрирована от убитых животных.
— Как это?~ — Виктор Березин ощутил тугой комок в горле.
— Принцип таков, — пояснил врач, глядя на посеревшее лицо своего пациента. — Берут животное — собаку или кошку — и убивают его. Животное при этом выделяет энергию. Мы собрали оборудование, способное улавливать, концентрировать и даже усиливать эту энергию. Замечу, что это не наше изобретение. Зато следующий шаг — это собственно «зарядка», наше ноу-хау. Мы единственные, кто научились делать это.
В кабинете опять повисла тишина. Все усваивали услышанное.
Валерий Амелькин спокойно сообщил:
— Я что-то слышал об этом. Подобные опыты ведутся уже давно и весьма успешно. Этот метод — он называется~ — вспоминая, Амелькин пощелкал пальцами, — метод терминальных состояний.
Алберт Ли согласно кивнул головой.
Судья повторил его жест.
— И я в курсе этого. Какой же тут секрет? Другое дело — животные, с этим я согласен. Но мы с вами, к счастью, живем в России, где закон не запрещает заниматься вивисекцией и убивать животных, даже если это не относится к промышленным технологиям. К тому же в нашей стране нет Лиги защиты животных.
С судьей согласился Безруков.
— Тут могут возникнуть только незначительные проблемы, — сказал он.
— Доктор, ваше оборудование зарегистрировано? — спросил Третьяков. — Вы имеете разрешение на проведение опытов?
— Это лишний вопрос, — наморщился мэр. — И так ясно, что нет.
— Действительно, это наше упущение, — Ли твердо посмотрел на главу города. — Но это недолго исправить. Оборудование не очень сложное и не противозаконное. Но основное здесь, — он дотронулся пальцами до высокого лба. — И мой мозг, мои уникальные способности экстрасенса не заменить никаким оборудованием.
— Одним словом, вы предлагаете нам союз: мы даем вам защиту на всех уровнях власти, а вы возобновляете сеансы. — Прокурор Евгений Безруков, страдающий мочевым пузырем, сложил на груди руки и откровенно насмешливо смотрел на доктора.
— Да, господин прокурор. Я предлагаю сотрудничество. Ваша помощь будет неоценима. Теперь слово за вами — взвесьте все, и, может быть, вы найдете, что мой товар не стоит ваших услуг. Тогда~ я в ваших руках. Но, повторяю, я только в начале пути.
— А ваша фраза «остальным мой метод не помог», к чему она? — спросил мэр.
— Эта фраза — не более чем прелюдия к нашему уже состоявшемуся разговору.
Белуха вошел в ангар и брезгливо поморщился. Запах был удушающим. Около двух десятков животных затаились в тесной клетке; они реагировали на звук шагов за стенами ангара, замирали в отчаянии, когда открывались двери. В семи или восьми клетках находились кошки, вскармливающие котят. Самки не пошевелились, только беспокойные котята тыкались мордочками в металлическую сетку в поисках выхода. Но выход из ангара был только один — к тележке; и путь недолог — до следующего ангара, где их ждут люди в клеенчатых фартуках, держа наготове раскаленные печи, клещи, стальные прутки, наполненные водой бочки. У них все готово, под рукой — черный пластиковый саван.
Вениамин Губенко, дыша через носовой платок, торопливо вошел в ангар, осмотрел двух человек, сидящих в клетке, и кивнул Белухе:
— Вот этот подсел ко мне в машину, — невнятно проговорил он, указывая на Развеева. — Второго я не видел.
И быстрым шагом покинул ангар.
— Кроме вас двоих, кто еще знает о наркотике? — спросил Белуха, вглядываясь в мертвенные лица пленников. — Меня не интересует Вадим Барышников. Так кто?
Развеев вжался лицом в решетку. Клетка была невысокой, он стоял на коленях, пальцы с побелевшими костяшками намертво вцепились в прутья. Он чувствовал себя пойманным зверем, которого ждет скорый конец. Собаки и кошки, теснившиеся в соседней клетке, приняли двух людей молчанием. И с укором смотрели на них, когда в первые минуты те зашлись громким воем. Нет, смерть надо встречать достойно, беречь голос до того мгновения, когда терпеть уже будет невыносимо. Но зачем же заранее?
Развеев плакал. Затихли котята, прислушиваясь к незнакомому звуку, самки повернули в его сторону головы.
— Больше никто, — всхлипывая, отвечал он. — Никто, никто~
