аргументируя это тем, что раз они рискуют своими жизнями, значит, заслуживают обеспеченного существования. Еще одной причиной, которой террористы любили оправдывать свое пристрастие к большим и дорогим гостиницам, была забота о безопасности, ибо именно в большом отеле, среди множества постояльцев, было меньше шансов привлечь к себе внимание. На самом же деле именно эта модель поведения помогала службам безопасности сосредоточить свое внимание на постояльцах, которые появлялись в их поле зрения чересчур часто.
Большие и шикарные отели было на удивление легко держать под контролем. Администрация, как правило, стремилась не портить отношения с властями, и номера в гостиницах можно было оборудовать “жучками”, телефоны можно было ставить на прослушивание, а телекамеры и так торчали под потолком в каждом коридоре. В конце концов, с персоналом большого отеля было довольно легко договориться, тем более что горничные, портье и носильщики были предельно внимательны и замечали каждую мелочь. Собственно говоря, это было важной составной частью их профессии: чем внимательней они относились к нуждам клиентов и чем быстрее на них откликались, тем больше были их чаевые. Секретные службы за полезную информацию платили еще щедрее.
— Человек с акцентом северянина осведомлялся в “Барлингтоне” об одном из постояльцев — японском бизнесмене. Клерк за стойкой регистрации отреагировал на акцент — прозвенел тревожный звоночек! — и служба безопасности сфотографировала незнакомца — уж больно необычным был интерес северянина к японцу. Впоследствии его удалось идентифицировать как Пэдди Мак-Гонигэла — одного из лидеров ПИРА. Японец же, назвавшийся Хиро Сасада, на самом деле принадлежит к экстремистской группировке “Яибо”. В переводе с японского это значит что-то вроде “разящего лезвия меча”.
— Ты все собирался рассказать мне кое-что про японцев, — напомнил Фицдуэйн. — Да так и не собрался.
— Те ребята, которые подстерегли тебя на острове, тоже принадлежали к “Яибо”, — объяснил Килмара. — Эта группировка напоминает японскую “Красную Армию”, только ведут они себя еще хуже. Больше я тебе ничего не скажу, во всяком случае, сейчас — нет времени. Только одна информация к размышлению: мы знаем, что ПИРА готовит своих людей в Ливии, как и некоторые японские группировки. А действовать совместно умеют не только хорошие мальчики.
Фицдуэйн молчал, пытаясь разобраться в новостях, которые он только что узнал. Мысль о том нелегком положении, в которое из-за него попала Кэтлин, заставила его особенно остро почувствовать свою вину и бессилие. Физически он все еще чувствовал себя гораздо слабее, чем обычно. Помнится, один из врачей даже прочел ему целое наставление, чтобы он воспринимал это не так болезненно и поменьше загружал себя работой.
— Какие новости от Медведя? — снова спросил он у Килмары.
— Никаких, — коротко ответил генерал. — Медведь не может выйти на связь по радио из-за холмов. Он взял с собой одного вооруженного детектива в гражданском и двух невооруженных полицейских. Медведь отправился на разведку, но, если ПИРА попытается взять заложников, он не сможет ничего сделать, разве что в меру сил контролировать ситуацию до тех пор, пока не прибудет подкрепление. К несчастью, подкрепления не будет еще довольно долго.
— Сколько? — спросил Фицдуэйн.
— По меньшей мере, два-три часа, может быть, дольше, — ответил Килмара. — И только после того как они убедятся, что мы в нем действительно нуждаемся. Дело в том, что полиция проводит серьезную операцию по борьбе с преступностью, а ближайшее армейское подразделение занято прочесыванием границы — прошлой ночью там была перестрелка. Так что, как видишь, в список особо нуждающихся мы не попали, и наш номер пятнадцатый. В конце концов, у нас на руках нет никаких доказательств, только подозрения, а они заняты текущими операциями.
Ирландским службам безопасности постоянно не хватало людских ресурсов. Армия и полиция, в большинстве своем не вооруженная, вместе составляли не больше двадцати тысяч человек. Из этого числа лишь ничтожный процент был надлежащим образом экипирован и обучен противостоянию вооруженным до зубов террористам. Вполне естественно поэтому, что основные полицейские силы были сконцентрированы в городах и в наиболее беспокойных районах, например на границе. Из-за плачевного состояния дорог быстрое перемещение войск на автомобилях было затруднено, а вертолетов хронически не хватало, но даже теми машинами, что имелись в наличии, воспользоваться было практически невозможно, ибо их прибрали к рукам политики, полюбившие добираться до самых отдаленных избирательных округов по воздуху. Таким образом, в реальном мире погоня за голосами избирателей оказывалась гораздо важнее, чем борьба с терроризмом.
— Если Кэтлин попала к ним в руки, они заставят ее говорить, — сказал Фицдуэйн. — Они узнают все, что знает она, им станет известна расстановка и количество охранников, их вооружение и все остальное. Они смогут выбрать для удара самое слабое место.
— Они будут знать только то, что Кэтлин
— Но основное-то им известно, — продолжал настаивать Фицдуэйн, одновременно лихорадочно соображая. — И поэтому они не станут медлить с атакой. Я считаю, что они попытаются пробиться в здание — такую задачу, которая перед ними стоит, гранатой брошенной в окно, не решишь. Им нужно знать наверняка, а для этого потребуется мощный огневой налет. Собственно говоря, применение мощного оружия в стиле ПИРА.
Килмара почувствовал, как сердце у него упало. На севере было принято захватывать заложников за полдня до операции или около того, и он основывался именно на этой тактике, когда оценивал запас времени, остающегося на подготовку. Теперь он понял, что Фицдуэйн может быть прав. Если учесть время, которое могло потребоваться преступникам, чтобы “разговорить” Кэтлин и выработать на основе полученных от нес сведений оптимальный план нападения, и если прибавить к нему время, которое понадобится террористической группе на дорогу и разведку объекта, то нападение могло начаться каждую минуту. С другой стороны, скорее всего преступники дождутся окончания врачебного обхода. Если это будет штурм — стремительный прорыв в здание и молниеносный отход, то террористы постараются избежать толпы посетителей, которые будут путаться под ногами и могут невольно им помешать. Значит, все произойдет еще до начала приемных часов.
На подготовку оставалось самое большее — час.
На протяжении еще нескольких минут Килмара занимал Фицдуэйна этим вопросом, а потом быстро проинструктировал своих людей. В систему обороны были внесены некоторые важные изменения, а Фицдуэйна перенесли из палаты № 2, расположенной с левой стороны коридора, в палату № 4 — угловую комнату справа.
Килмаре очень не хотелось открывать пальбу в госпитале, но он не мог придумать никакого другого убежища, в котором Фицдуэйн был бы в относительной безопасности. К счастью, кроме него, в этом крыле больше не было пациентов. В качестве одного из вариантов часть атакующих можно было попытаться блокировать на автостоянке, но для этого у Килмары не хватало людей. Кроме того, вне стен госпиталя постоянно шла какая-нибудь работа, и таким образом количество возможных жертв среди ни в чем не повинных сотрудников госпиталя увеличивалось.
Террористы могли выбирать время, силы и средства для атаки, зато Килмара выбирал позиции для обороны. Неожиданно ему пришло в голову, что подобной тактики придерживался прославленный ирландец герцог Веллингтон. Этот полководец никогда не ввязывался в битву на незнакомой местности без ее предварительной разведки, и никогда не проигрывал. Правда, иногда успех доставался ему ценой жесточайших потерь.
Килмара не сомневался, что его небольшой отряд сумеет противостоять нападению, но не обманывал себя в отношении цены.
На протяжении сорока пяти минут Сасада допрашивал Кэтлин с ножом в руке. Он снова и снова задавал ей одни и те же вопросы, и это продолжалось до тех пор, пока дерзкий огонек не погас в глазах молодой женщины. Только после этого Сасада поверил, что Кэтлин рассказала все, что ей было известно.
Каждый свой вопрос Сасада сопровождал аккуратным и точным движением ножа. Когда он
