отодвинулся. Ухмылка у него была на редкость гнусная, Эдвардс не знал – то ли радоваться, то ли бежать подальше. – Зачем надевать-то?
– Не на что, а что. Твой последний в жизни костюм, – загробным голосом возвестил Зет.
Они так долго ходили по зданию, что в конце концов Эдвардс усвоил: если Кей не соизволит вывести его отсюда за ручку, он будет искать выход до конца дней своих. А в результате всех блужданий они пришли... в раздевалку. Тривиальную раздевалку! Только ослепительно белую, словно операционная или зимняя поляна в Висконсине. Белым там было все – стены, потолок, пол, душевые кабины, скамейки...
– Вот этот – твой, – Зет остановился перед одним из шкафчиков.
Эдвардс был твердо уверен, что ни за что не найдет его в следующий раз, и пообещал себе как- нибудь его пометить. Нацарапать что-нибудь на стенке или наклеить на дверцу картинку повеселей. Внутри шкафчика не оказалось ничего неожиданного. Черный костюм, белая сорочка, черный галстук, ботинки того же похоронного цвета и темные очки на полке сверху.
Черный в черном. Заснешь от скуки, глядя на такое веселье.
– Белье тоже прилагается? – поинтересовался Джеймс упавшим голосом.
Кей вдруг неприлично заржал и был услан 'заняться делом'. Оставшийся Зет некоторое время критически разглядывал новобранца. Судя по выражению его лица, мнение об Эдвардсе у него сложилось самое нелестное.
Что такое человек в современном мире? Сумма информации, записанной в многочисленных архивах. Сотри их, и станешь невидимкой.
Кей сидел за компьютером и смотрел, как из недр сети исчезают данные: свидетельство о рождении, школьный аттестат, водительская лицензия, карточка социального страхования, полицейское удостоверение, читательский билет городской библиотеки...
За прозрачной стеной Зет наставлял молодняк:
– Ты будешь одеваться в одежду, одобренную специальными службами нашей организации. Ты будешь соответствовать данным, которые мы тебе присвоим. Питаться там, где мы тебе скажем. Жить там, где мы тебе скажем...
Молодняк в количестве одного Джеймса Эдвардса мрачно кивал.
– А на затраты свыше ста долларов надо будет получать специальное разрешение. В письменном виде и в трех экземплярах.
Малец воззрился на шефа особенно мрачно. Еще не привык к своеобразию начальственного чувства юмора.
Кей, не оглядываясь, пробежал пальцами по клавишам. Он и так знал, что там происходит. С тех пор, как его самого перемолола эта мельница, изменились только детали. В основном суть процесса осталась прежней.
– Это что еще за чушь? – услышал он.
– Встань тут. Руки клади вот сюда. Так. Добрались до 'терки'. Нет, этого зрелища он ни за какие пирожные
не пропустит. Кей повернул голову. Вовремя: малец как раз приложил ладони к металлическому шару с соответствующими углублениями по бокам.
– Стой спокойно.
Яркая вспышка. Негодующий вопль. Довольная ухмылка Зета. Оживление среди персонала. Малой отдернул руки и теперь дул на слегка дымящиеся ладони.
– Теперь у тебя другой набор отпечатков пальцев, – сообщил ему Зет. – Они нигде не зарегистрированы. Если по работе напортачишь и оставишь 'пальчики' там, где не следует, процедуру придется повторить.
При этом он посмотрел на Кея. Тот молча отвернулся. Кею давно уже не было смысла беспокоиться о подобных мелочах. Раньше он столь тесно общался с 'теркой', что у него просто не осталось никаких папиллярных линий.
– Так что не лапай что ни попадя, – завершил тираду Зет. – Потому что эта штука слегка жжется.
Эдвардс недоверчиво разглядывал свои новые ладони.
– Жжется, – пробурчал он. – Если это называется слегка жжется, то что такое, по-вашему, больно?! Эй!!! Вы же укоротили мне линию жизни!
– Зато наверняка увеличили бугры Венеры, – уверил новобранца Зет.
– В следующий раз, – пообещал через плечо Кей, – приложишь к 'терке' язык.
Малец торопливо захлопнул рот.
– Шутка. Иди сюда.
Судя по прыти, с которой Эдвардс убрался подальше от 'терки', первое свидание прошло на высшем уровне.
– Эй! – заявил малец, оказавшись возле экрана и тыча в него пальцем. – Да тут же весь я!
– Не угадал, – качнул головой Кей. – Ты тут был.
С экрана строчка за строчкой исчезали записи, уходили в ничто, в никуда. Паспорт, медицинская страховка, сезонный билет на бейсбол... В конце концов на экране осталось только четыре слова:
ДЖЕЙМС ДАРРЕЛ ЭДВАРДС III
Кей нажал клавишу 'delete'. Курсор побежал по строчке влево, пожирая букву за буквой. Сзади шумно выдохнул малец.
ДЖЕЙМС ДАРРЕЛ ЭДВ... ДЖЕЙМС ДАРР... ДЖЕЙМС... ДЖЕЙ...
Вот и все. Прощай, Джеймс Эдвардс. Больше в этой жизни мы друг с другом не встретимся.
– Ты не существуешь, – напыщенно объявил Зет. – Ты вообще не появлялся на свет. Твое имя – анонимность. Твой родной язык – молчание-Тут Кей чуть было не испортил величие момента, усомнившись, что малец сможет прожить одну минуту и не произнести пару-тройку фраз, но вовремя спохватился и промолчал.
– Ты больше не принадлежишь системе. Ты – над ней, вне ее. Мы – те самые 'они'. Мы – те, о ком говорят шепотом. Мы – Люди в Черном.
Кей повернулся к оробевшему мальцу и улыбнулся.
– Добро пожаловать на борт, Джей. Иди переоденься, и давай сделаем этот мир немного безопаснее.
Глава 10
Следом за напарником новоиспеченный Джей прошел в кабинет Зета. А интересно, как его звали раньше? Зек? Зак? Зорро?
Кабинет представлял собой круглую комнату, высоко вознесенную над всей штаб-квартирой. Куча мониторов. На каждом – название какого-нибудь города и местное время, изображения людей, одетых... ну, в общем, по моде MiB. Зет сидел за столом, перебирая бумаги и поглядывая на мониторы.
– Знаете, чем я от вас отличаюсь? – спросил Джей его спину. – Вы, ребята, похожи на Братьев Блюз. А я украшаю собой этот костюм. Зет и головы не поднял.
– Садитесь, – буркнул он, – и дайте мне потушить пару-тройку пожаров.
Джей уселся; сиденье оказалось гораздо более удобным, чем выглядело. Кей занял соседнее кресло. И вдруг – чпок! – возле них оказался какой-то парень, который – Джей бы заметил – не входил за ними следом. Парень поставил на стол перед Зетом чашку кофе и повернулся к Джею.
– О, привет! – сказал он. – Поздравляю. Меня зовут Дэйв.
Потом он... расплылся, оставив за собой вереницу призрачных изображений, и исчез.
Зет сказал:
