мере в одном из своих начинаний — сегодня ему уже дважды удалось удивить некроманта.
— Не «даже как», а именно так. И не смотри такими глазами, дочь моя, я говорю чистую правду. — Рысь сердито фыркнула. — У тебя славная дочурка, некромант. По-хорошему завидую.
Девочка-дракон скорчила гримаску.
— В нашем мире тьма-тьмущая обездоленных, нищих, сирот. В любой деревне крестьянин в голодное время с радостью продаст тебе младенца, да ещё и будет молиться за твоё здоровье, потому что так выживет и этот малыш, и другие его дети, — бросила она. — Возьми ребёнка, стань просто отцом, а не только лишь «святым» или «преподобным».
— Твоя дочь умна, откровенна и справедлива. — Этлау повернулся к Фессу. — Да, ты права, прекрасное дитя. Очень надеюсь, что у меня останется достаточно мирных, спокойных дней, чтобы вырастить… — Он резко оборвал сам себя. — Речь не о том, Неясыть. Маги Ордоса и Волшебного Двора решили, что я — слуга Тьмы…
— Это ты уже говорил, инквизитор. Пожалуйста, переходи к главному.
Щёки Этлау покрывал лихорадочный румянец, единственный глаз блестел — инквизитор явно пребывал в страшном волнении.
— Ректор Ордосской академии, Анэто, взбунтовал ряд полков армии, что была собрана для штурма Чёрной башни. Они двигаются на юг, к Аркину.
— О-о, — как мог насмешливо протянул Фесс, хотя ему, конечно, было совершенно не до смеха. — Святой Престол оказался меж двух огней. С севера надвигается армия магов, полная решимости довести до конца начатое Меганой, с востока подступили птенцы Салладорца, да ещё и моя армия мёртвых!
— Ты совершенно прав, — без тени улыбки ответил инквизитор. — На самом деле Святому Престолу угрожает ещё больше врагов, просто ты не о всех слышал. Из Добровольного заточения вышли эльфы Нарна, вступив в альянс с Вечным лесом. Королева Вейде отринула давнюю унию с Инквизицией.
— Надо же, — притворно удивился некромант. — Все Предали, ну буквально все! Никому нельзя верить в наши Дни, решительно никому!
— Ты, Неясыть, сегодня изрекаешь исключительно прописные истины. — Этлау и глазом не моргнул. — Но — любезность за любезность — зачем ты проник в Аркин?..
— Нет, преподобный, — покачал головой Фесс. — Ты хотел говорить, не я. Вот и договаривай до конца. Предложить мне союз?
— В известной степени, — кивнул инквизитор. — Но меня волнуют не полки поури, не подъятые тобой мертвецы и даже, как ни странно, не птенцы Салладорца. Меня волную я, если можно так выразиться.
Костяшки стиснутых и переплетённых пальцев отца-экзекутора побелели.
— После того удара, — глухо сказал он, морщась, словно от боли, и проводя пальцами по шраму на горле, — после того, что я пережил под заклятьем магов… во мне родились сомнения. Я ведь умирал один раз, Неясыть, умирал в Арвесте, и был возвращён к жизни Спасителем. Возвращён для особой миссии, как мне тогда казалось. А сейчас… знаешь, некромант, где-то я даже благодарен Мегане и остальным. Они, конечно, мятежники, вольнодумцы и ересиархи. Но они оказали мне великую услугу. Догадываешься, какую? Они явили мне поразивший меня недуг. Страшный и, возможно, неизлечимый. Но я, скажу просто и без патетики, предпочитаю смотреть прямо в лицо грядущему, пусть даже и лишь одним глазом.
— И ты хочешь, преподобный…
— …чтобы ты, с кем непосредственно говорила Тьма, — понижая голос до шёпота, наклонился вперёд инквизитор, — чтобы ты помог мне отыскать ответ.
— За просто так? За твои красивые глаза, то есть один-единственный красивый глаз?
— Ну, почему же «за просто так», — оскорбился святой отец. — Ты помнишь, с чего я начал разговор? Прадд, Сугутор и Рысь — эти имена для тебя ещё хоть что-нибудь значат?
— Предположим, — как можно спокойнее отозвался некромант. — Предположим, отец-экзекутор. И что дальше? Ты хочешь сказать, что они были живы всё это время? Ложь, Этлау. Я бы знал.
— Я тебе их покажу. — Инквизитор не отвёл взгляда.
— Живых или мёртвых? — Кулаки у Фесса сжимались сами собой. Рядом глухо ворчала Рысь- драконица, по-прежнему тискавшая рукоять сабли.
— Ты всё увидишь.
— Живых или мёртвых?! — взревел Фесс, одним движением оказываясь около сидевшего инквизитора и сгребая его за грудки.
Этлау не сделал попытки освободиться, но некроманту показалось, что с таким же успехом он может пытаться сдвинуть с места конную статую кого-нибудь из древних мельинских императоров.
— А говорил — без магии, — вспылила Рыся. Этлау небрежно отмахнулся.
— Вновь повторю — ты мудра, дитя. Это сидит во мне, вгрызлось так, что… — Он только покачал головой. — Тут не поможет никакой негатор.
Некромант отпустил экзекутора. Тяжело дыша, отступил, почти рухнул на грубую скамью.
— Пока не добьюсь от тебя правды…
— Не станешь ничего делать, верно? Понимаю, понимаю. Ну, хорошо, скажу так: орка и гнома ты, наверное, ещё сможешь вернуть к жизни. Тут помогут только твои знания. А вот с девушкой всё куда хуже…
«Её нет ни среди мёртвых, ни среди живых», — припомнилось Фессу.
— Я смогу провести вас к ним, — продолжал обещать Этлау. — Всё уже приготовлено. — В углу валялся небрежно брошенный мешок. — Там одеяния святых братьев. Мне никто не дерзнёт задавать вопросы.
Сердце Фесса бешено колотилось. Он ведь уже слышал эти речи — давным-давно, кажется, в совершенно иной жизни, в иссушенной салладорской пустыне, окружённый войском всё того же преподобного Этлау. Отец-экзекутор второго ранга Иероним, из эгестской консистории. Тогда он им не поверил. Счёл — и не без оснований — хитро расставленной ловушкой. Не поддался.
Выходит, отцы-инквизиторы не лгали?..
Он быстро взглянул на Рысю. Она явно тщилась что-то ему сказать, но, увы, негатор отца Этлау блокировал даже врождённую способность драконов к мыслеречи.
Сфайрату это бы очень не понравилось, мелькнула мысль.
— Что ж, пойдём. — Кажется, голос меня таки выдаёт», — подумал Фесс. — В конце концов, напасть ты мог и сейчас. Если, конечно, не решил покуражиться. Расплатиться за некрополь, за Кривой Ручей… за всё.
— Напасть я мог давным-давно, — кивнул Этлау. — Но мне нужно сейчас совсем иное. Сюда, пожалуйста. — Он с подчёркнутой учтивостью поднялся, указывая на дверь в левой от себя стене.
Некромант покосился на Фейруза.
Что-то было не так. С самого начала.
Ну конечно!.. Фесс подавил острое желание хватить себя по лбу.
Негатор магии. По словам инквизитора, артефакт подавлял
Видать, не подавлял. Или же инквизитор с присущей святым братьям предусмотрительностью оставил себе путь отступления.
Рыся тоже выразительно покосилась на смуглого паренька, правая её бровь задралась почти до самой чёлки. Тоже поняла. И скорее всего именно об этом и хотела предупредить.
— Прошу за мной, — повторил Этлау, поворачиваясь спиной и первым шагая через порог. Фесс и Рыся осторожно последовали за ним. Словно сомнамбула, двинулся и Фейруз.
Низкий коридор, гладкие стены, гулкое эхо. Тьму прорезал яркий фонарь в руке инквизитора; четверо шагали подземельями Аркина, шагали в непривычной для некроманта магической тишине, если можно так выразиться: он ничего не ощущал, шёл, словно обычный смертный. Негатор чародейства получился у преподобного Этлау просто на славу.
— Скучно так шагать, — вдруг прозвенел голосок рыси. — Достопочтенный отец, могу ли я спросить?..
— Спрашивай, дитя, — слова инквизитора источали патоку.
