же он развернул настоящую сеть, опутавшую весь флот в аркинской бухте, сеть смерти, смерти всего и вся — плоти, дерева, железа, ткани.
Бухта не озарилась пламенем огнешаров, темноту не вспороли ветвящиеся плети молний — напротив, мрак сделался совершенно непроглядным. Незримые нити, сплетения и узелки наброшенной некромантом сети беззвучно двинулись от сторожевых башен к пирсам, на которые уже ворвалась ало- зелёная волна, ощетинившаяся бесчисленными остриями сиреневатой стали.
Неупокоенные воины Империи Клешней сделали ещё один шаг — и оказались прямо в раскинутом Фессом неводе.
Они не закричали — мёртвые не кричат и не чувствуют боли. Однако скреплявшие их плоть заклинания начали распадаться, и вместе с чарами распадались и тела — отваливались руки и ноги, головы чудовищными мячами скатывались с плеч, падая под ещё шагающие ноги.
В мгновение ока все причалы покрылись жутким месивом из гниющего мяса и трухи доспехов. Железо пожирала ржавчина, кирасы из панцирей морских гадов покрывались сетью трещин и разваливались на мелкие кусочки. Собрав первый улов, сеть двинулась дальше, и теперь её добычей стали уже сами галеры.
Из гнёзд вылетали на совесть вкрученные болты, со свистом выскакивали гвозди, ещё в воздухе осыпаясь ржавой пылью. Лопались скобы, ломались крепления, расставлялись крепко сбитые дощатые наборы. И само дерево стремительно гнило, щепилось, крошилось, словно на него набросилась целая орда жуков-точильщиков.
Галеры, в свою очередь, разваливались, стремительно тонули, оставляя на поверхности только немного плавающей трухи. Гибли и зомби, и немногочисленные живые матросы с капитанами. Кто-то пытался спастись вплавь, но незримая сеть настигала его и в воде.
…Фесс не знал и не мог знать, что происходящее сейчас в аркинской бухте словно две капли воды похоже на творившееся в другом порту — ордосском.
Заклинание работало именно так, как ему и полагалось. Никаких отклонений, никаких неприятных сюрпризов, столь часто подстерегавших некроманта в прошлом. Он вырос и изменился. В конце концов, он не зря столовался в Чёрной башне.
И не зря носил её в себе всё это время.
А ещё — он впервые не чувствовал отката. И стоило ему осознать это, как накатилась волна ликующего, экстатического освобождения — Эвиал больше не имеет надо мной власти? Он отпускает меня — или я сам вырвался из его объятий?
Оказавшийся в ловушке флот Клешней попытался двинуться прочь, в открытое море, но сеть Фесса подстерегала его и там, словно исполинский удав, она заключила в свои кольца великое множество кораблей, и там, где прошёл этот незримый невод, не осталось ничего, кроме гнили, слизи и праха.
Трясся у ног некроманта Этлау, дёргался, что-то вопил — Фесс не слушал и не слышал, он тянул и тянул сделавшуюся очень тяжёлой сеть, она словно переполнилась, и каждая следующая сажень давалась со всё большим трудом.
Чародеи на обречённых судах наконец пришли в себя и попытались что-то сделать — некромант ощутил судорожные рывки, словно кто-то пробовал резать толстенные верёвки тупым перочинным ножом, приходил в отчаяние и рвался со всей силой.
Заклинание Фесса очистило примерно половину гавани, когда сопротивление возросло ещё больше, так что сеть почти остановилась.
Некромант перевёл дух и что было сил потянул незримый канат. Заклятье не угасало, оно поддерживало само себя (как и то приснопамятное, едва не погубившее начинающего некроманта возле Арвеста), однако Фессу противостояла сейчас явно нечеловеческая мощь, причём ничем не уступавшая его собственной.
«Сущность? Явилась, так сказать, лично?» — на миг мелькнула паническая мысль.
Нет, конечно же, нет. Это полная чепуха. Она никогда не переберётся через барьер, пока цел тот самый ключ, за которым, как нелишне напомнить, он, Фесс, и полез в аркинские катакомбы.
Кто-то из Её наместников. Большая шишка, важная птица. «Держится он хорошо, — невольно признал Фесс. — Такого не вдруг сломишь; но сегодня, приятель, тебе не повезло. Потому что ты нарвался на меня, а я сегодня как-то не расположен ко всепрощению, пониманию и непротивлению злу насилием. Ты — моё персональное зло, и с тобой я буду бороться, пока один из нас не свалится замертво, или, вернее, пока тебя не схарчит моё заклинание».
Некромант заскрипел зубами — заклятье проникало всё глубже в него самого, словно иззубренный нож с неровно отломанным остриём. Кровь вольно струилась по левой ладони, кружилась голова, но Фесс ни на что не обращал внимания. Сегодня, сейчас он довершит неудавшееся в Скавелле. Он, а не какой-то там Червь, он сам уничтожит
«Нет пощады. Ни мне, ни им».
Но там, на обречённых галерах Империи Клешней, её собственные маги и чародеи тоже собрали все силы в кулак. Сеть уже почти не двигалась, а тянущая боль медленно поднималась от кончиков пальцев к плечам некроманта.
Перед глазами вдруг появилось белое лицо Этлау, перекошенный рот инквизитора, его выпученный единственный глаз.
«Чего он хочет?» — пробилось наконец удивление.
Отец-экзекутор коротко размахнулся и влепил некроманту звонкую пощёчину.
— Ты тоже умрёшь, — пошатнувшись, безмятежно пообещал ему Фесс.
— А-а-ачнись! — надсаживаясь, заорал ему Этлау в самое ухо. Замахнулся вторично, но тут уже Фесс перехватил его запястье в воздухе, перебросив заветный шестигранник в правую ладонь.
На рукаве серого одеяния отпечаталась окровавленная ладонь некроманта.
Этлау вывернулся и вновь бросился на Фесса, обхватил его, пытаясь повалить на пол.
— Всё равно умрёшь, — сообщил некромант, отбрасывая от себя тяжело дышащего инквизитора.
— Безумец! Да ты на небо посмотри, на небо! — вопил преподобный отец, на сей раз уже не пытаясь подняться.
— Всё самое интересное уже кончилось, — искренне удивился Фесс вопросу. — Феникс улетел, дорога закрылась…
— Какой феникс, какая дорога?! Посмотри, посмотри, своими глазами!
Ночное небо над Аркином и впрямь изменилось.
Звёзды исчезали, потому что среди них зарождались и тянулись вниз ещё более чёрные и непроглядные, чем сама темнота, хорошо знакомые и памятные ещё по незабвенному Арвесту воронки смерчей.
Птенцы. Они пустили в ход своё излюбленное оружие, а он, Фесс, о них совсем забыл — флот Клешней, их галеры полностью поглотили его внимание.
Кто-то из выкормышей Эвенгара сумел
Этлау вновь метнулся к некроманту — тот отшвырнул его, словно тряпичную куклу.
Ярость достигла предела, Фесса трясло, однако наваждения исчезли бесследно, он вновь стал собой. Клешни… бездна с ними, сеть пусть распадается. Ему, Кэру Лаэде, наконец-то представилась возможность сойтись в поединке (пусть даже и заочном) с лучшим тёмным магом Эвиала, что не потерялся бы и среди чародеев Долины. Кто знает, совладал бы с Эвенгаром даже мессир Архимаг…
Воронки смерчей спускались, их было почти не видно, зато некромант, зажмурившись, чётко ощущал все и каждую из них. Нацелились, разогнались, готовы броситься на город, словно стая волков на израненного лося; а там, в подвалах кафедрального собора, — тела друзей, Рыси-первой, которая…
…которая для тебя всё равно жива. Ты не веришь в её смерть, ты страстно жаждешь, чтобы похвальба инквизиторов оказалась правдой.
