небо шпилями. Ключ и его кровь — Сущность, бесспорно, получала новую власть над ним.
Зато он ни на шаг не подвинулся к естеству Разрушителя.
И сейчас им предстояло сразиться с общим врагом. Как и тогда, в Скавелле, против Червя. На сей раз враг оказался посерьёзнее; но всё-таки птенцы — это ещё не сам Салладорец или какая-нибудь персонификация его хозяев.
Чёрные тараны придвинулись совсем близко к стенам, но заклятье уже лежало, готовое к броску, словно охотничий пардус. Отличное, превосходное заклинание, взятое готовеньким с послушно раскрывшихся невидимых страниц.
…Левая рука онемела почти до плеча, когда некромант привёл чары в действие. Дрожащие пальцы судорожно сжимали липкий от крови шестиугольник ключа, чёрные капли срывались и тупо хлюпали, падая в собравшуюся у ног Фесса лужу.
«Сколько я ещё продержусь? — вдруг подумал он. — На сколько хватит крови в жилах? И что случится, когда…»
Навстречу чёрным таранам поползли облака серой мглы. Никаких тебе разящих молний или хотя бы огненных шаров.
И когда серое соприкоснулось с чёрным, у Фесса вырвался крик. Его согнуло в дугу, швырнуло о стену, он упал на колени в лужу собственной крови.
«Позови нас».
Глухой и далёкий голос, пробивающийся словно сквозь вату.
«Призови нас и присягни нам!»
Другие, совсем другие.
«Позови нас», — повторяет первый голос.
«Присягни!» — с напором требует второй.
«Позови…» — эхом угасает первый.
«ПРИСЯГНИ!» — гремит второй, заполняя весь слух.
Фесс с трудом поднимается, цепляясь за стену. Странно, под пальцами — грубый шершавый камень аркинской башни, а не отполированные блоки его собственной тёмной твердыни. Перед глазами всё плывёт, на краткий миг он видит какую-то бухту и сильно убавившийся в числе флот чёрно-зелёных галер, упорно выгребающих к пирсам; а потом всё вновь возвращается на место, ледяная броня охватывает левую руку до самого плеча, поднимается к горлу.
Серая мгла вобрала в себя чёрные воронки, погасила их и растворила.
Я не стану никого звать, яростно твердит некромант. Не буду никому присягать. Я один, нет даже Рыси, и очень хорошо, потому что Аэсоннэ должна жить, вот такая вот простая истина.
«Позови нас, — вновь слышит он. — Нам не надо присягать, просто позови…»
Вокруг Чёрной башни дрожит и колеблется земля, рушатся дальние холмы, открываются круглые жерла колодцев; некромант оглядывается — их шесть, и над тёмными провалами курится дымок.
«Позови нас», — почти умоляюще звучит голос.
«Позови нас».
«Ты думаешь, они тебе помогут? — глумливо перебивает второй голос. — Они бессильны, это лишь тени и отзвуки прошлого! Присягни, и…»
Остановитесь! — беззвучно, надрываясь, кричит Фесс. Я никого не стану слушать! Не стану… не стану… Ведь мне же надо…
Мне надо обратно. Обратно, повторяет себе Фесс, сомнамбулически пялясь на окровавленную ладонь. Он ещё не в Эвиале, но уже и не в своей собственной башне…
Что-то сбивает его с ног, опрокидывает на спину. Потоком льётся сверху ледяная вода; некромант приходит в себя, изломанный, измочаленный, выжатый до предела. Не остаётся уже никаких сил, ни первых, ни последних.
Над ним склоняется Этлау. Инквизитор тоже бледен, вокруг глаз синева, но держится он бодро.
— Вставай, вставай, Неясыть. Тут такое с тобой творилось — я думал, меня Спаситель рассудка лишает. Вставай или нет, садись, я тебе руку перетяну, дай, эту штуковину спрячу…
Фесс молча отдёрнулся. Окровавленная ладонь нырнула за пазуху, пряча заветный ключ. Этлау он не достанется ни под каким видом.
— Ладно, не хочешь — не давай, — с неожиданной покладистостью кивнул, инквизитор. — Не думал, что доживу, чтобы тебе это сказать, Неясыть. Я ведь тоже в Арвесте побывал, помню, что это такое — оказаться под теми вихрями… и уж не надеялся, что их кто-то остановить сможет, ну, кроме разве что самого Салладорца.
— Я… их… остановил?
— Именно, — с готовностью кивнул разжалованный экзекутор. — Какой-то серой мглою. Она вдруг поднялась им навстречу… и смерчи исчезли. А вот ты, Неясыть, много крови потерял… — Этлау взглянул вниз и осёкся.
— Что… чёрной… крови… никогда не видел? — прохрипел Фесс, едва проталкивая звуки сквозь болезненно стиснувшиеся зубы.
Инквизитор ничего не ответил. Молча подхватил некроманта под мышки, помогая встать.
— А птенцы-то никуда не делись, — угрюмо бросил он, глядя в сторону. — С одной стороны — Клешни, с другой — Эвенгаровы выкормыши. Ты, Неясыть, сейчас и с мышью не сладишь, а жаль. Как ты эти галеры крушил! Любо-дорого посмотреть. Вот только до конца не довёл. Да не дёргайся ты, дай ладонь перевязать, кровью же изойдёшь! Вот ведь дела, порезы-то совсем мелкие, а кровят, словно главная жила пресечена…
Фесс обессиленно откинул голову, затылком опираясь о холодный камень. Сколько же всего вместили в себя эти мгновения…
— Этлау… когда бреннерцы побежали… что ты увидел? Только скажи правду, ради твоей веры в Спасителя!
Инквизитор отвёл взгляд.
— Ты уверен, Неясыть, что тебе это нужно? Мало ли что примерещиться могло, когда такая магия в дело пошла!
— Скажи правду, Этлау.
— Ну, хорошо. — Единственный глаз отца-экзекутора вновь воззрился на Фесса. — Чудищем ты сделался, Неясыть, самым натуральным чёртом, как в детских сказках о Спасителе, что ребятишкам рассказывают. С крыльями, хвостом, а уж пасть такая, что любую тварь из Змеиных лесов один вид её напугал бы до смерти.
— И… всё? — вытолкнул слова некромант. — А чего ж… побежали-то все?
— Так решили, что вот сейчас Разрушитель и воплотится, — безыскусно объяснил инквизитор. — Даже я, признаюсь, поддался… Ну, так то уже прошло. И у тебя, и у меня. Вставай, вставай, Неясыть. Давай, на моё плечо обопрись. И уходим отсюда. Порт уже не удержать, а если птенцы в Аркин ворвутся, так тогда и вовсе всему конец. На вот, пей давай, а то опять без чувств свалишься.
Голова у Фесса кружилась, кровь ещё сочилась сквозь тряпицу, однако с помощью Этлау он сумел выпрямиться.
— А Его святейшество хотел заклятье перемещения из Эвиала…
— Обойдётся Его святейшество, — неожиданно резко бросил инквизитор. — Решил, что долг свой перед Спасителем до конца выполнил.
— Погоди… Этлау… а что ты мне говорил о Нём, тогда ещё, когда только столкнулись?..
— Что говорил, то и сейчас повторю, — усмехнулся инквизитор, помогая некроманту спускаться по ступеням.
За их спинами мёртвая пехота в зелёно-алом вновь стала высаживаться на аркинские пирсы — только теперь проделывала это с куда большей осторожностью. Навстречу шеренгам неупокоенных полетели стрелы и камни защитников Аркина; Фесс этого не знал, но его заклинание, вмиг отправившее в небытие половину атакующего флота, вновь даровало надежду оборонявшимся; во всяком случае, обрушившийся на когорты Клешней смертоносный град сделал бы честь и Серебряным Латам владыки Мельина.
