Инквизитор действительно «оттолкнулся» от сплетённых некромантом чар. Фессу показалось, что на плечи ему словно' сбросили пару-тройку тяжеленных мешков, заполненных песком вперемешку с увесистыми булыжниками. Ноги у него подкосились, он распростёрся на каменном полу.
— Смотрите, смотрите, братья! — прорвался сквозь завесу боли изумлённый выкрик кого-то из свиты понтифика.
Разумеется, инквизиторы и свита понтифика даже не подумали оказать помощь корчившемуся на холодных плитах некроманту. Кое-как, шипя от боли и цепляясь за стены, Фесс поднялся на ноги, тяжело навалился на край бойницы.
Его облако Джамны, медленно колыхаясь, плавно и торжественно плыло навстречу чёрно-зелёным кораблям. Видел это облако один только некромант; получилось неплохо, ему удавалось накрыть самое меньшее четверть надвигавшегося фронта галер; однако чародеи Клешней скорее всего успели бы отразить это заклинание, их щит остановил бы чары точно так же, как он отбрасывал огненные шары и слепящие молнии.
И тут вступил в дело Этлау. Что он сделал, некромант не почувствовал — Святую магию он распознавал скверно, — но по мачтам и реям, по вантам и свёрнутым парусам, по острым, окованным бронзой носам и по разом переставшим вздыматься с нечеловеческой размеренностью вёслам весело запрыгали целые рои призрачных, светящихся каким-то бледным замогильным светом огоньков.
— Гррр… — вырвалось у Фесса, когда его облако натолкнулось на преграду, встретив тот самый незримый щит магов Империи Клешней. Это оказалось куда хуже отката. Намного хуже — некроманту словно со всей силой ударили в живот, вышибая остатки дыхания.
Облако Джамны остановилось, заколыхалось на месте, чернота местами маслянисто поблескивала, теперь его могли видеть и остальные, оказавшиеся сейчас рядом с некромантом.
Огоньки же сновали всё быстрее и быстрее, сливались в сплошные светящиеся цепочки, стекали в тёмную воду с окованных бронзою бортов, змеями втягивались в вёсельные дыры, обвивали мачты, и вскоре вся армада Империи Клешней засияла, словно рыночная площадь во время карнавала.
— Ну, чувствуешь теперь, некромант, кто к нам в гости пожаловал? — через силу, превозмогая боль, просипел бывший инквизитор. Фесс чувствовал.
На ворвавшихся в порт кораблях было полным-полно зомби. Не обычных мертвяков, к которым некромант давно уже привык; нет, это… эти…
Были и люди, но, наверное, скованные какими-то чарами, мало чем отличающиеся сейчас от тех же неупокоенных, иначе не двигались бы вёсла со столь нечеловеческой размеренностью.
— Спасибо, ты хорошее заклятье пустил. — Морщась, Этлау старался выпрямиться, правда, без особого успеха. — Мне удалось от него отзеркалить, суперпозиция — слыхал о таком приёме?.. Мы тут в Аркине тоже не всегда одних лишь еретиков чихвостили; думать иногда тоже приходилось. — Он попытался усмехнуться, однако только и смог, что скривиться от боли и сплюнуть красным.
— Иллюминация впечатляющая, — холодно прокомментировал тем временем понтифик. — Хотелось бы, однако, лицезреть более существенные результаты, отступник. Посмотри — все святые братья лежат без чувств, они отдали тебе всю силу, без остатка.
Фесс только теперь понял, что вокруг стало необычно просторно, а вот ступить, напротив, некуда — весь пол покрывали свалившиеся вповалку инквизиторы.
— Терпение, Ваше святейшество, — с издёвкой в голосе отозвался отец Этлау. — Мы сделали всё, что в наших силах. Святая магия — это, извините, не огнешар, тут все не так просто, так что…
— Со стороны, однако, это выглядит именно как огнешары, — язвительно заметил предстоятель.
Цепочки огоньков легкими арками зависали над тёмной водой, непринуждённо перепрыгивая с корабля на корабль, превращая ряды галер в полыхающих сказочным светом обитателей бессветных глубин океана.
Тяжело дыша, Этлау привалился к стене рядом с некромантом. Из носа у него сочилась кровь, он постоянно вытирал её грязным рукавом рясы (с которой уже успели сорвать красный кулак — эмблему Святой Иквизиции), хлюпал, сморкался и сглатывал.
— Почему ничего не происходит, отступник? — в голосе Его святейшества архипрелата зазвенел металл.
— Терпение. — У Этлау, похоже, совершенно не осталось сил. Некроманту пришлось подхватить преподобного под руку, иначе его смертельный враг просто свалился бы ему под ноги.
Заклятье Этлау действительно работало. Но в отличие от каких-нибудь молний и тому подобного стихийного волшебства — медленно и неторопливо. Фесс ощущал эту работу, чем-то схожую с трудом жука- короеда, методично выгрызающего целые лабиринты под корой обречённого дерева. Наложенные инквизитором чары являли сейчас некроманту картину происходящего на штурмовых галерах — тесные ряды «новых зомби» невозмутимо застыли на длинных палубах, знакомые ещё по Арвесту шипастые доспехи плотно сдвинуты, косы подняты, с острия на остриё скачут огоньки Этлау, такие безвредные и безобидные на вид. Фесс, сколько ни старался, не мог понять, что же такое напустил на имперские галеры его былой визави.
— Мёртвые. Всюду мёртвые, — услыхал Фесс слабый шёпот Этлау. — Они научились… такого не умели даже дуотты.
— Это не зомби, — отозвался некромант. — Во всяком случае, совершенно не такие, как те, с которыми я привык иметь дело.
— Спаситель ещё не отвернулся от меня. — Этлау начала бить крупная дрожь, речь становилась всё более обрывистой и бессвязной. — Он, Он… дал силу. А Тьма — отвернулась. Она во мне… но молчит. Молчит… это… больно. Очень. Слушай меня, некромант, слушай внимательно. Я вижу… заклятье отражается… на Утонувшем Крабе… Там скрещиваются пути… там сердце паутины. Серое, чёрное и белое… Свет, Сумерки и Тьма…
— Там нет Тьмы, Этлау. — Инквизитор почти висел на руках Фесса, и без того не слишком оправившегося после откатного удара. — Мне тебя не удержать, преподобный.
— Тьма, Свет… неважно, некромант. Важно, что мы с их помощью делаем. С… с миром… и с самими собой.
Спаситель…
— Как Спаситель, Его сила оказалась в тебе вместе с Сущностью? — Некромант вплотную приблизил губы к уху инквизитора.
— Н-не знаю… — выдохнул тот. — Я не могу поверить, что они — в союзе…
— У Сущности нет союзников. Великие силы тоже враждуют за этот мир, не знаю уж, чем он им приглянулся, — шепнул в ответ Фесс. — Но, твоё заклятье, Этлау! Смотри, смотри!..
— Ваше святейшество!.. — завопил один из бреннерских воинов, помогавших приводить в чувство обессилевших после «кольца» мастеров Святой магии.
Фесс и инквизитор, мало что не отталкивая друг друга, припали к узкой бойнице.
Над портом словно бы всходила новая луна. Лучи сотен тысяч и миллионов огоньков, словно бесчисленные жуки-светляки, усеявшие флот Клешней, разогнали мрак, явив взору всё, до мельчайших подробностей. Поблекло даже зарево полыхавших в припортовом Аркине пожаров; звёзды совершенно померкли, небосвод, казалось, даже посерел, словно и впрямь наступало утро.
Зомби на палубах забеспокоились, толкались, пихались плечами так, что доспехи скрежетали, а некоторые шипы — так и просто ломались. Рабы-гребцы, напротив, безмолвствовали, словно погрузившись в глубокий сон. Катапульты перестали метать начинённые огнём ядра; чем занимались сейчас маги Клешней, некромант понять не смог, их словно бы охватила внезапная летаргия.
Фесс ожидал чудовищного взрыва, яростной пляски всеуничтожающего пламени, однако вместо этого по рассеянным тут и там огонькам прошло короткое множественное движение; срываясь с бортов, палуб, мачт и свёрнутых парусов, частицы бледного пламени набросились на зомби, облепляя их с головы
