– Ага, а остальное где? Не мог же он просто взять и… исчезнуть… превратиться…
Стражники попятились.
– Ты тоже слыхал?
– Говорят, он взмахнул руками, и в стене от такая дырища появилась!
– Это что! А я слышал, прилетел он к нам на невидимом драконе.
– Но что мы скажем лорду Хону?
– Я не хочу, чтобы от меня осталась горстка праха!
– А я не хочу докладывать лорду Хону, что мы его упустили. Хватит бед и без этого. А я только купил себе новый шлем…
– Ну… мы могли бы взять с собой шляпу. Как вещественное доказательство.
– Верная мысль. Возьми ее.
– Я? Почему я? Ты возьми!
– На нее может быть наложено какое-нибудь ужасное заклинание.
– В самом деле? Значит, если я до нее дотронусь, то ничего? Спасибо! Пусть ее возьмет кто-нибудь из этих!
Стиральщики попятились, гункунгская привычка к повиновению испарилась точно утренняя роса. Стражники были не единственными, до кого дошли слухи о Великом Волшебнике.
– Только не мы!
– Получите срочный заказ на стирку носков!
Стражники обернулись. Из свинарника появился какой-то крестьянин. Он тащил мешок, а лицо его было прикрыто широкополой соломенной шляпой.
– Эй, ты!
Человек рухнул на колени и принялся колотить головой о землю.
– Только не убивайте меня! Стражники переглянулись.
– Мы тебя не убьем, – пообещал один из них, – если ты подойдешь к вон той шляпе и поднимешь ее.
– К какой шляпе, о могучий воин?
– Вон к той! И пошевеливайся!
Крестьянин по-крабьи пополз по двору.
– Эта шляпа, о господин?
– Да!
Пальцы крестьянина ощупали плитку двора, наткнулись на потрепанные поля шляпы, и тут… Он издал громкий вопль.
– Твоя жена форменная корова! Мое лицо плавится! Плавится-а-а-а-а-а!
Ринсвинд выждал, пока топот быстро удаляющихся сандалий затихнет, после чего встал, отряхнул шляпу и спрятал в мешок.
Успех операции превзошел все ожидания. Кроме того, он выяснил еще одну очень важную вещь об империи: крестьян тут никто не замечает. Наверное, все дело в одежде. Только самые простые люди одеваются так, а значит, тот, кто так одевайся, – простолюдин. Все очень логично. Тут действует тот же рекламный принцип, что и в случае со шляпой волшебника, только наоборот. Находясь в непосредственной близости от человека в остроконечной шляпе, вы стараетесь не делать никаких резких движений, ведете себя очень вежливо и осторожно. Зато человека в широкополой соломенной шляпе вы зовете исключительно «Эй, ты!» и…
Именно в этот самый момент кто-то сзади крикнул «Эй, ты!» и огрел Ринсвинда палкой по спине.
Затем перед Ринсвиндом возникло рассерженное лицо какого-то слуги. После чего перед Ринсвиндовым носом возник грозящий палец.
– Ты опоздал! Какая нерадивость! Ну-ка, быстро внутрь!
– Но я…
Палка снова опустилась на плечи Ринсвинда. Слуга гневно указал на дверь расположенного в некотором отдалении сарая.
– Дерзость! Позор! Немедленно работать! Мозг Ринсвинда уже приготовил было слова:
«Ага, стало быть, раз у нас есть большая палка, мы думаем, будто мы самый умник-сан? Что ж, а я, так уж вышло, Великий Волшебник, и сейчас мы посмотрим, многого ли ты добьешься со своей большой палкой».
Но где-то на полпути между мозгом и языком эти слова превратились в:
– Слушаюсь и повинуюсь, господин! Уже иду!
В тронном зале осталась только Орда.
– Итак, господа, у нас получилось, – нарушил молчание Профессор Спасли. – Перед вами на тарелочке лежит весь мир.
– Все сокровища, какие мы только пожелаем, – мечтательно добавил Маздам.
– Точно.
– Так чего ж мы тут торчим? – спросил Маздам. – Быстрее за мешками!
– Мешки больше не нужны, – возразил Профессор Спасли. – На этот раз вы будете красть у самих себя. Это целая империя. Ее нельзя запихать в мешок и поделить вечером у костра!
– Может, тогда изнасилуем кого-нибудь?
Профессор Спасли вздохнул.
– Насколько мне известно, императорский гарем насчитывает триста наложниц. Уверен, они с большим удовольствием с вами встретятся, хотя они встретятся с вами с еще большим удовольствием, если вы удосужитесь перед этим снять башмаки.
Лица у стариков озадаченно вытянулись наверное, примерно так выглядела бы рыба, пытающаяся постигнуть концепцию велосипеда.
– Будем брать что полегче, – произнес наконец Малыш Вилли. – Рубины и изумруды, особенно на них надо налегать!
– А уходя, чиркнем спичкой, – добавил Винсент. – Эти бумажные стены и лакированное дерево запылают только так!
– Нет, нет, нет! – воскликнул Профессор Спасли. – Одни только вазы в этой комнате бесценны.
– Н-да, великоваты, не унести. Слишком много лошадей потребуется.
– Но… а как же цивилизация?
– Хорошего понемножку. Как-нибудь мы вернемся. Правда, Коэн?
Коэн, сгорбившись на своем троне, смотрел в дальнюю стену.
– Правда что? – опомнился он.
– Я говорю, берем что утащим и отправляемся восвояси, домой, верно?
– Домой… угу…
– У нас ведь такой был План?
Коэн избегал смотреть в глаза Профессору Спасли.
– М-да… План… – пробормотал он.
– И надо признать, дельце-то выгорело, – похвалил Маздам. – Отличный был План. Чтобы ты въехал вместо босса. Здорово. Клевая затея. Никаких хлопот. Никакой возни с замками и прочим. А теперь идем домой. Со всеми сокровищами, которые сможем унести.
– Зачем? – вдруг спросил Коэн.
– Зачем что? Это же сокровища.
Коэн, казалось, принял некое решение.
– Слушай, Маздам, как ты потратил свою последнюю добычу? Ты говорил, что из того замка с призраками вынес три мешка золота и драгоценностей.
Маздам выглядел несколько озадаченным, как будто его только что спросили, как пахнет фиолетовый цвет.
– Как потратил? Не знаю… Ну, ты ж в курсе, как оно бывает. Какая разница, на что тратить?…
– Добро ж награбленное. А ты… ты на что свою последнюю добычу потратил?
