чего поднял хвост и сделал мир немножко лучше.
Ринсвинд держал путь на холм. Иногда он следовал еле заметными тропками, иной раз шагал по деревянному мостку, но все эти тропки-мостики случайным образом вели именно к холму. Если бы Ринсвинд сейчас попробовал чуть-чуть поразмыслить (в последний раз он занимался этим в возрасте двенадцати лет), сей странный факт, несомненно, насторожил бы его.
Нижние склоны холма поросли грушей разумной. И даже это не привлекло внимание Ринсвинда. Листья поворачивались, чтобы проводить взглядом его карабкающуюся вверх фигурку. Он искал какую- нибудь пещерку или укромный… Ринсвинд вдруг замер.
– О нет, – забормотал он. – Нет, нет, нет. Меня на мякине не проведешь. Я набреду на подходящую пещеру, а там будет дверь, я войду и встречу там какого-нибудь мудреца или кого-то еще – в общем, меня уговорят вернуться… Ни за что. Я лучше останусь на открытом воздухе, так ко мне никто не подкрадется.
Наконец он выбрался на округлую вершину холма, возвышавшуюся над деревьями подобно куполу, и обнаружил, что вершина вовсе не такая ровная, как казалось снизу. Непогода прорыла в почве ямки и канавки, а каждый клочок склона, где могла найтись хоть какая-то тень, колонизировал кустарник.
Ринсвинд с изумлением оглядел здание. Оно оказалось целиком и полностью железным – остроконечная железная крыша, железные стены, железный дверной проем – и насквозь проржавевшим. Не считая нескольких птичьих гнезд и какого-то мусора на полу, дом был абсолютно пуст. И для укрытия никак не подходил. В первую очередь его, Ринсвинда, будут искать именно здесь.
К этому времени облачная стена приблизилась вплотную. Внутри ее потрескивали молнии, периодически рокотал гром, и слышалось в нем не мягкое бормотание летней грозы, но грохот раскалывающегося неба.
Долину плотным одеялом накрыла жара. Воздух словно бы загустел. Через минуту польет как из ведра.
– Надо найти укромное местечко… – бормотал Ринсвинд. – Засесть там и не высовываться. Единственный способ уцелеть. Спрашивается, ну какое мое дело? Это ведь не мои проблемы…
С трудом втягивая в грудь жаркий влажный воздух, он двинулся дальше.
Лорд Хон был в ярости. Те, кто его хорошо знал, могли определить это по тому, что говорил он медленнее обычного, и по улыбке, которая то и дело раздвигала его губы.
– С чего они взяли, что отвечающие за молнии драконы разгневались!? – осведомился лорд Хон. – Может, им просто захотелось чуть-чуть порезвиться?
– Но само небо… Его цвет… – ответил лорд Тан. – Очень нехарактерный. Выглядит как гигантский кровоподтек. Такое небо – зловещее знамение.
– И что, по-вашему, это знамение зловещает?
– Оно зловещает вообще.
– Знаю я, что за этим стоит, – прорычал лорд Хон. – Вы испугались семерых стариков! Я прав?
– Люди говорят, что это легендарные Семь Неуязвимых Мудрецов. – Лорд Фан изобразил натянутую улыбку. – Но вы сами знаете, эти суеверия…
– Что еще за Семь Мудрецов?! – Лорд Хон кипел от ярости. – Я прекрасно знаком с мировой историей и ни о каких Семерых Неуязвимых Мудрецах ни разу не слышал.
– Э-э… пока не слышали, – поправил его лорд Фан. – Гм. Но… сегодня такой день… Все легенды с чего-то начинаются.
– Да они же варвары! О небо! Семеро стариков! Неужели мы испугаемся семерых стариков?
– Как-то все это дурно пахнет, – произнес лорд Максвини. И быстро добавил: – То есть так люди говорят.
– Вы сообщили своим войскам о том, что нас тоже поддерживает армия призраков? Сообщили или нет?
Вельможи старательно избегали его взгляда.
– Э-э… да, – ответил наконец лорд Фан.
– И что? Это подняло боевой дух?
– Гм… не… совсем…
– То есть как?
– Гм… Многие дезертировали. Гм. Солдаты говорят: «Мало нам чужестранных призраков, так еще и…»
– Еще что?
– Они солдаты, лорд Хон, – резко ответил лорд Тан. – Кое с кем им очень не хочется встречаться еще раз. Вот вы бы хотели встретиться со своим прошлым?
На какое-то мгновение щеку лорда Хона свела еле заметная судорога. Мгновение это было очень коротким, но те, кто хорошо знал лорда Хона, сделали соответствующие выводы. Прославленная броня лорда Хона дала легкую трещинку.
– А как бы вы поступили, славные лорды? А, лорд Тан? Отпустили бы наглых варваров на все четыре стороны?
– Разумеется, нет. Но… Чтобы победить семь человек, армия не нужна. Семь древних старцев. Крестьяне говорят… говорят, что…
– Ну же, не стесняйся, человек, разговаривающий с крестьянами, – повысил свой голос лорд Хон. – Прошу, поделись с нами своими знаниями. И что крестьяне говорят об этих глупых и безрассудных стариках?
– Вот-вот, в этом-то все и дело. Если старики такие глупые и безрассудные… то как они ухитрились дожить до столь преклонных лет?
– Им просто повезло!
Нельзя было так говорить. И лорд Хон мгновенно это понял. Он никогда не верил в удачу. Он прошел через столько страданий – в основном страданий других людей, – чтобы придать жизни хоть какую-то определенность. Но он знал, что все остальные в удачу верят. Это была их слабая струнка, на которой он с неизменным удовольствием играл. А теперь она сорвалась с колков и ужалила его в руку.
– В «Искусстве Войны» ничего не говорится о том, как пять армий должны сражаться с семью стариками, – сказал лорд Тан. – Кем бы эти старики ни были. Почему? Никто даже представить себе не мог, что такое может когда-либо случиться, вот почему, лорд Хон.
– Если все вы так боитесь, я выйду им навстречу один. И сопровождать меня будут только двести пятьдесят тысяч моих воинов, – сказал лорд Хон.
– Я не боюсь, – ответил лорд Тан. – Мне стыдно.
– Каждый из которых вооружен двумя мечами, – продолжал лорд Хон, игнорируя его замечание. – Поглядим, насколько везучие эти… мудрецы. Мне, господа, должно будет повезти всего один раз. А им удача понадобится четверть миллиона раз.
Он опустил забрало.
– Ну так как, кому из нас сегодня повезет?
Лорды старательно избегали смотреть друг другу в глаза.
От внимания лорда Хона не ускользнул характер их молчания. Все они остались при своем мнении.
– Ну что ж, – произнес он. – Пусть бьют в барабаны и запускают фейерверки – на удачу, само собой.
Имперская армия славилась своим огромным количеством званий, многие из которых не поддавались переводу на иные языки. Три Розовые Свиньи и Пять Белых Клыков служили, можно сказать, рядовыми и не только потому, что были тощими, слабыми и имели привычку сжиматься в комок и прятаться при первом же намеке на опасность.
Фактически они были рядовыми самых задних рядов. Даже армейские мулы имели более высокое звание, чем они, – потому что хорошего мула найти трудно, между тем как людей, подобных Трем Розовым Свиньям или Пятерым Белым Клыкам, в любой армии пруд пруди. В особенности часто они встречаются
