направленный на Профессора Спасли, – тот был слишком возбужден, чтобы защищаться самостоятельно.
– Назад, проклятые глупцы!
За спинами солдат показался лорд Хон – с откинутым забралом, на лошади, вставшей на дыбы.
Солдаты робко повиновались. В конце концов напор несколько ослаб, а потом битва совсем утихла. Орда оказалось внутри быстро расширяющегося круга из щитов. Наступило нечто вроде тишины, нарушаемой лишь нескончаемыми громовыми раскатами да потрескиванием молний на холме.
А затем, гневно прокладывая себе дорогу сквозь вооруженную толпу, появились воины совершенно иной породы. Они были выше ростом, облачены в более тяжелые доспехи, в роскошных шлемах и с усами, которые сами по себе выглядели как объявление войны.
Один из воинов воззрился на Коэна.
– Оррррр! Накосикасукасена! Накосикасукасам!
– Это он о чем? – переспросил Коэн.
– Самурай, – Профессор Спасли утер пот со лба. – Из касты воинов. По-моему, он вызывает нас на бой. Э-э. Хочешь, я его сейчас уделаю?
Самурай продолжал яростно глядеть на Коэна. Потом извлек из глубин доспехов клочок шелка и подбросил его в воздух. Другая рука схватила за рукоятку длинного тонкого меча…
Даже шороха практически не было слышно, лишь три клочка шелка мягко приземлились ну землю.
– Назад, Проф, – медленно произнес Коэн. – Этот, пожалуй, мой. У тебя не найдется еще одного носового платка? Спасибо.
Самурай посмотрел на меч Коэна. Меч был длинный, тяжелый и с таким количеством засечек, что его вполне можно было использовать в качестве пилы.
– Тебе никогда не сделать это, – презрительно произнес он. – С таким-то мечом? Никогда.
Коэн шумно высморкался.
– Ты думаешь? – осведомился он. – Ну, смотри внимательно.
Носовой платок взмыл в воздух. Коэн схватил меч…
Платок не успел даже пойти на приземление, как Коэн обезглавил троих уставившихся вверх самураев. Остальные ордынцы, которые мыслили примерно так же, как их вождь, расправились с еще полудюжиной воинов.
– Это Калеб меня когда-то научил, – объяснил Коэн. – Мораль примерно следующая: либо ты дерешься, либо морочишь людям голову, только потом не жалуйся.
– У вас что, совсем нет чести? – крикнул лорд Хон. – Да вы же простые головорезы!
– Я варвар, – крикнул в ответ Коэн. – И вся моя честь принадлежит только мне. Я ее ни у кого не одалживал.
– Я хотел взять вас живыми, – произнес лорд Хон. – Однако теперь мои планы несколько изменились.
Он извлек из ножен меч.
– Назад, отребье! – прокричал он. – А ну назад! Пропустите бомбардиров!
Он вновь посмотрел на Коэна. Лицо лорда Хона горело, очки на переносице перекосились.
Лорд Хон вышел из себя. Так всегда – стоит рухнуть одной плотине, и всю страну заливает водой.
Солдаты потянулись назад.
Орда опять оказалась в середине все расширяющегося круга.
– А кто такие бомбардиры? – осведомился Малыш Вилли.
– По идее, это должно означать людей, которые метают какие-то снаряды, – быстро откликнулся Профессор Спасли. – Слово обязано своим происхождением…
– А-а, лучники, – Малыш Вилли сплюнул.
– Чиво?
– Он сказал, СЕЙЧАС В ХОД ПОЙДУТ ЛУЧНИКИ!
– Хе-хе, во время Кумской битвы никакие лучники не смогли нас остановить! – крякнул древний варвар.
Малыш Вилли вздохнул.
– Хэмиш, – сказал он, – в Кумской долине дрались гномы и тролли. А ты ни то, ни другое. И на чьей же стороне ты был?
– ЧИВО?
– Я спросил, НА ЧЬЕЙ СТОРОНЕ ТЫ БЫЛ.
– Я был на стороне тех, кому платят деньги, чтобы они сражались, – ответил Хэмиш.
– Самая лучшая сторона.
Ринсвинд лежал на полу, прикрыв уши руками. От громовых раскатов содрогалась вся пещера. Белые и фиолетовые сполохи были настолько яркими, что он видел их даже сквозь плотно сжатые веки.
Наконец какофония улеглась. Снаружи по-прежнему доносились звуки ярящейся бури, но свет поблек до синевато-белого, а грохот превратился в ровное гудение.
Ринсвинд рискнул перекатиться на спину и открыть глаза.
Покачиваясь на ржавых цепях, с потолка свисали большие прозрачные шары. Каждый был размером с человека, и внутри них потрескивали и шипели молнии. В поисках выхода они жалили и жалили стекло.
Когда-то, давным-давно, шаров, наверное, было больше. Но с течением лет, судя по осколкам на полу пещеры, многие попадали наземь. Уцелевшие же тихонько раскачивались на цепях, удерживая рвущиеся на свободу молнии.
Воздух стал каким-то жирным. Ползучие искры извивались по полу и трещали на каждой острой грани.
Ринсвинд поднялся на ноги. Его жидкая бородка распалась на кучу отдельных волосков, каждый из которых решил начать новую, самостоятельную жизнь.
Шары с молниями бросали свет на круглое озерцо, состоящее, судя по всему, из чистой ртути. В центре озера возвышался небольшой пятиугольный островок. Пока Ринсвинд как зачарованный рассматривал открывшуюся его взгляду картину, к берегу, на котором он стоял, колыхая ртуть и тихонько пошлепывая, подплыла лодка. Она была не больше обыкновенной гребной лодки. На крошечной палубе лежала фигура в доспехах. Или, может, там лежали просто доспехи. Но если это действительно были пустые доспехи, то лежали они в положении скончавшихся доспехов – скрестив руки.
Ринсвинд бочком передвигался вдоль серебряного озера, пока не наткнулся на плиту, очень похожую на золотую. Плита лежала прямо перед статуей.
Ринсвинд знал, что в гробницах обычно выбивают всякие надписи, хотя никогда не мог взять в толк, кто, собственно будет их читать. Наверное, боги. Но, с другой стороны, им и так полагается все знать. Вряд ли боги будут толпиться вокруг какой-нибудь могилки и восторженно восклицать: «С ума сойти! Дорогой и Любимый! Так вот какой он, значит, был! И кто бы мог подумать!»
Пиктограммы, выбитые на этой могиле, гласили: «Одно Солнечное Зеркало». Простенько и со вкусом.
Ни слова о завоеваниях. Никакого списка необычайных достижений покойного. Никаких вам рассусоливаний насчет его мудрости или что он, дескать, приходился своему народу отцом родным. Никаких объяснений. Видимо, предполагалось, что знающий его имя знает и все остальное. Даже возможности не допускалось, что проникший сюда может не знать имени Одного Солнечного Зеркала.
На вид статуя казалась фарфоровой и раскрашена была в довольно реалистичной манере. Создавалось впечатление, что Одно Солнечное Зеркало был личностью довольно заурядной. Ваш взгляд вряд ли выхватил бы его в толпе как человека, на котором большими буквами написано: ПОТЕНЦИАЛЬНЫЙ ИМПЕРАТОР. Но этот человек в маленькой округлой шляпе и с маленьким округлым щитом, окруженный маленькими округлыми людьми на маленьких округлых пони, склеил в единую гигантскую империю тысячи
