грызущихся между собой клик, зачастую используя в качестве клея их собственную кровь.
Ринсвинд вгляделся пристальнее. Конечно, это было лишь впечатление, но ему показалось, будто очертаниями рта и выражением глаз император отчасти напоминает Чингиза Коэна.
И тот и другой относились к тому типу людей, который не испытывает абсолютно никакого страха ни перед кем и ни перед чем.
Лодка направилась к противоположному берегу.
Один из шаров ярко замерцал, а потом сменил свой цвет на алый, еще несколько раз мигнул и погас. Затем то же самое произошло с другим шаром.
Пора уходить.
Но прежде… У ног статуи валялись шлем, пара латных рукавиц и тяжелые башмаки, словно кто-то забыл здесь часть своих доспехов.
Ринсвинд поднял шлем. Не слишком прочный на вид, зато довольно легкий на вес. Как правило, Ринсвинд не озабочивался всякими защитными приспособлениями, логично рассуждая, что лучшая защита от надвигающейся опасности – это пребывание на другом континенте. Но сейчас идея с доспехами показалась ему довольно привлекательной.
Сняв шляпу, он надел шлем и опустил забрало, а затем нахлобучил поверх шлема шляпу.
Перед глазами его вдруг что-то замелькало, а когда картинка наконец остановилась, выяснилось, что Ринсвинд смотрит на свой собственный затылок. Картинка была зернистой, а кроме того, обычные цвета сменились разными оттенками зеленого. Однако Ринсвинд готов был поклясться, что смотрит именно на собственный затылок. О своем затылке он был наслышан – по рассказам знакомых.
Он поднял забрало и моргнул.
Озерцо оставалось на своем прежнем месте.
Он опустил забрало.
Вот он – футах в пятидесяти от себя, со шлемом на голове.
Ринсвинд махнул рукой.
Фигура повторила движение.
Он повернулся и оказался лицом к лицу с самим собой. Угу. Это точно он, Ринсвинд, собственной персоной.
«Шикарно, – подумал он. – Волшебный шлем. Если его надеть, то можно увидеть самого себя, только находящегося далеко. А еще можно все животики надорвать, наблюдая, как падаешь в ямы, которые тебе не видно, потому что они у тебя под самыми ногами».
Ринсвинд опять повернулся, поднял забрало и осмотрел рукавицы. Как и шлем, они были довольно легкими, но в них присутствовала какая-то неуклюжесть. Меч такими удержишь, но для тонкой работы они явно не пригодны.
Он натянул одну рукавицу. Сразу же, сопровождаемый легким шипящим звуком, на широкой манжете зажегся ряд маленьких картинок. Картинки изображали солдат. Солдат, копающих окопы, солдат сражающихся, солдат, карабкающихся на стену…
Ах вот оно что… Значит… волшебные доспехи. Нормальные волшебные доспехи. В Анк-Морпорке такие доспехи никогда не пользовались особой популярностью. Они, конечно, легкие, что очень удобно. Их можно сделать не толще ткани. Но у них есть один существенный недостаток: в самый неожиданный момент доспехи могут лишиться своих магических свойств. Поэтому последней фразой многих прославленных древних воинов была: «Ты не можешь убить меня, потому что на мне волшебные… арррргхххх».
Ринсвинд перевел взгляд на башмаки. Они у него сразу вызвали подозрение. Дело в том, что ему живо вспомнились неприятности, связанные с испытанием университетского варианта семимильных сапог-скороходов. Ношение обуви, которая пытается увеличить длину вашего шага до семи миль, связано с чрезмерным напряжением в паховой области. Слава богам, сапоги успели стащить со студента, однако бедняга все равно несколько месяцев носил специальное приспособление и ел стоя.
Впрочем, сейчас пригодятся даже старые волшебные доспехи. Весят они вроде немного, а гункунгская грязь не пошла на пользу остаткам его старых башмаков. Ринсвинд вставил ноги в башмаки.
«Ну и?» – подумал он.
Ринсвинд распрямился.
У него за спиной со звуком, подобный которому могли бы издать семь тысяч разбившихся друг о друга цветочных горшков, озаряемая светом молний, вытянулась по стойке «смирно» Красная Армия.
Гекс за ночь слегка подрос. Дежурил Адриан Турнепс. В его обязанности входило кормить мышей, заводить часовой механизм и убирать мертвых муравьев. Он клялся потом, что кроме этого ничего не делал и что в помещение никто посторонний не входил.
Однако теперь на месте сложной системы из кирпичиков, на которых прежде выбивались результаты, торчало посреди переплетения блоков, шкивов и рычагов самое обычное гусиное перо.
– Смотрите, – произнес Адриан, нервно набирая какой-то простой вопрос. – Все теперь происходит примерно вот так.
Муравьи засуетились. Часовой механизм завращался. Пружины и рычаги задергались так внезапно, что Думминг даже отступил на шаг-другой.
Гусиное перо покрутилось над чернильницей, обмакнулось туда, потом вернулось к бумажному листу, подложенному Адрианом под рычаги, и принялось что-то строчить.
– Только клякс много ставит… – произнес Адриан, голос его звучал несколько беспомощно. – Что тут происходит?
Думминга этот вопрос давно беспокоил. И выводы, к которым он пришел, не утешали.
– Ну… ведь известно, что магические книги по прошествии лет… мудреют, – промолвил он. – А мы сделали целую машину для…
– Ты хочешь сказать, он живой?
– Спокойно, главное тут не впасть во всякий оккультизм, – Думминг постарался придать своему голосу как можно больше веселости. – Мы ведь все-таки волшебники.
– Послушай, а помнишь ту проблему с волшебными полями, которую ты просил меня ввести в Гекс?
– Да. И что?
– Сегодня в полночь он выдал ответ, – лицо Адриана побледнело.
– Прекрасно.
– Да, прекрасно, если не считать того, что вопрос я задал ему только в полвторого.
– Ты утверждаешь, что получил ответ до того, как задал вопрос?
– Именно!
– И зачем тогда ты задавал вопрос?
– Я немного поразмыслил и решил, что, наверное, все-таки стоит его задать. В смысле, Гекс же не мог дать ответ, если бы я не задал вопрос.
– Очень мудрое решение. Однако ты ждал целых девяносто минут.
Адриан воззрился на свои остроносые башмаки.
– Я… я прятался в уборной. Конечно, можно было…
– Ну хорошо, хорошо. А сейчас иди, перекуси что-нибудь.
– Послушай, Думминг, может, мы суем нос во что-то, чего не понимаем?
Думминг посмотрел на миниатюрный городок машины, напоминающий некий загадочный город гномов. Тут не было ничего угрожающего, просто машина выглядела… иной.
«Сначала сунем нос, а уж потом будем разбираться, – подумал Думминг. – Чтобы получить материал для размышления и осмысливания, нужно сунуть хотя бы кончик носа. Главное – не бояться, иначе можно всю свою жизнь провести в Уборной Невежества. Прежде чем крутануть вселенную, надо сначала приобнять ее за талию. Наверное, зря мы дали тебе имя. Но кто же мог предположить?… Мы просто шутили. И забыли, что имя – это очень важно. Вещь, у которой есть имя, перестает быть просто вещью».
– Отправляйся домой, Адриан, – твердо сказал он.
