больше десяти минут. Если мы с тобой не закончим в десять минут, я все брошу и уйду. Но свечку, конечно, оставлю. И газ открою. Иначе мне, старичок, нельзя.
- Что ты хочешь? - повторил Вахромеев, кажется, совершенно сломленный. Он понял, что этот странный тип сделает, сделает все, о чем говорит. Его спокойствие, негромкий и какой-то мертвый голос, будто он говорил с уже обгоревшим трупом, - все подтверждало это. Вахромеев видел смерть, знал людей, которые приносят смерть, и понимал, чувствовал - шутками здесь не пахнет.
- Заказчик. - Апыхтин снова сел на табуретку перед Вахромеевым. - Он был?
- Да.
- Кто?
- Мы его не знаем в лицо, только по голосу.
- Кто «мы»?
- Мы с приятелем.
- Значит, и приятель есть?
- Есть.
- Как его зовут? Имя, отчество, фамилия?
- Договорились только о заказчике.
- Мы с тобой ни о чем не договаривались. Я тебя посадил, как собаку, на цепь, и ты сидишь. И подохнешь, как собака, если не будешь говорить. Даже собаке такой смерти не пожелаешь, старичок. - Апыхтин говорил все резче, злее, нетерпеливее. - Начал колоться - колись.
- Гоша его зовут. Григорий.
- Фамилия?
- Он тоже Вахромеев. Мой двоюродный брат.
- Чем занимается?
- У него киоск на рынке.
- Что в киоске?
- Водка, пиво, вода, соки. Ну и курево.
- Кто заказчик?
- Мы не видели его. Он вышел на нас по телефону.
- Сразу на двоих?
- Ну, на меня вышел…
- Почему он решил, что ты можешь это сделать?
- Понятия не имею. Кто-то подсказал.
- Значит, есть люди, которые знают твою специальность?
- Получается, что так.
- Говори, говори… Как позвонил, что сказал, какие деньги предложил?
Вахромеев некоторое время молчал, глядя куда-то в угол, потом откинул голову назад, закрыл глаза. Апыхтин его не торопил, понимая, что тому нужно решиться, нужно как-то объяснить самому себе свою же слабость. Если, конечно, это назвать слабостью.
- Точно отпустишь? - спросил наконец Вахромеев.
- Развязывать не буду, сам освободишься или поможет кто, но взрывать не стану. Давай, старичок, колись.
- Значит, так… Раздается звонок…
- По телефону?
- Да.
- Здесь есть телефон?
- Нет. Но есть номер, по которому меня можно иногда застать. Так вот, был звонок… Уточняет мужик, что я именно тот, кто нужен. И говорит… Так, дескать, и так, надо двоих убрать. Бабу и дите.
- Он так и сказал - бабу и дите?
- Да, так и сказал. Спрашиваю - кого именно? Он сказал что-то в том духе, что, мол, когда договоримся, тогда будут и подробности. Я сказал, что надо подумать. Подумай, говорит, только не слишком долго. Дал мне неделю.
- Почему именно неделю?
- Потом, говорит, поздно будет. Клиенты уедут. Я говорю, в отъезде-то, на нейтральной территории, будет и легче, и безопаснее. Он говорит, что они уедут туда, где я их не достану.
- Так, - сказал Апыхтин. - Это интересно.
- «Сколько даешь?» - «Пятьдесят тысяч. Половину - до, половину - после». - «А где гарантии, что будет вторая половина?» - «Зачем, - говорит, - мне оставлять за спиной такого человека, как ты… Вдруг найдешь».
- Он рассчитался?
- Да, все в порядке.
- И первую половину вручил, и вторую?
- Говорю же, все в порядке.
- Как передал деньги?
- В урну сунул… Потом позвонил и сказал, в какую именно. Я бомжем прикинулся, замаскировался как мог, обошел десяток урн, вроде бутылки выбираю, подхожу к той… Лежат.
- А маскировался зачем?
- Вдруг он и от меня захочет избавиться. Деньги-то крутые.
- Тоже верно, - согласился Апыхтин. - И что заказчик… Так и не появился?
- Нет. Правильно сделал. Чистым ушел.
- Разберемся, - пробормотал Апыхтин. - Когда дело сделали, он опять позвонил?
- Да, но урна уже была другая, в другом конце города.
- И ты опять под бомжа?
- Нет, дите послал. Там девочки играли в классики… Я одну уговорил. Сходи, дескать, вытащи пакет и принеси сюда. А я уж в машине, заведенный мотор, готовый каждую секунду со двора вылететь. Но все обошлось. Принесла.
- Отблагодарил?
- Десятку дал. Она уж рада была…
- Что можешь сказать о заказчике?
- Ничего.
- А голос? Какой у него голос?
- Нормальный голос, без акцента. Не кавказец, нет. Молодой, нервный какой-то, взвинченный. Все боялся, что обманем, деньги возьмем и слиняем. Вначале была мысль кинуть его… Но потом подумали- подумали… Двадцать пять тысяч долларов на дороге не валяются, а работа вроде несложная… Решили выполнить заказ.
Апыхтин с удивлением вглядывался в себя самого, в свое спокойствие, в те слова, которые сам же и произносил. Не было в нем сейчас злости, ненависти, он был даже благодушен, выполнял работу, которую обязан был выполнить, которую сам же и взвалил на себя.
- Этот заказчик… Может, словечки какие чудные употреблял, может, картавил, шепелявил, присвистывал, причмокивал?
- Вроде ничего такого не было… Молодой голос, даже тонкий какой-то, может, от волнения… Не каждый же день люди убийства заказывают.
- Из-за денег торговались?
- Нет, он предложил, мы согласились. Чего торговаться - деньги хорошие. Да, вспомнил… Он все приговаривал… Это самое, это самое… У него получалось сокращенно… Эт самое, эт самое… Не сразу слова подбирал. Волновался. Как я понял, первый раз он на такое пошел. Чем-то мешали ему эти баба с дитем, на дороге стояли. Я спросил, может, пацана оставить… Ни в коем случае, говорит.
- Так и сказал - ни в коем случае?
- Вроде того.
- Как же он все-таки вышел на вас?
