— Доч — нет. — Мадугов помрачнел. — Доч — все, нет! Совсем нет! Его Саламбек отряд забрал, нет его...

— Ну, поскакали. — Иванов протянул аксакалу руку — тот привычно уклонился и даже отступил назад. — Спасибо за помощь, не будем более вам надоедать...

* * *

Проехав вниз по центральной улице метров триста, мы притормозили возле указанного главой администрации подворья. Между прочим, за те десять минут, что мы болтали с аксакалом, никто из жителей так и не появился. Кое-где лениво брехали собаки, но, в общем, было тихо. Я бы даже сказал так: стояла зловещая тишина, усугубленная полуденным зноем — солнце как раз вскарабкалось к зениту и вовсю слепило сверху, забивая панораму щедрыми бликами оцинкованных крыш.

— Хорошо живут, буржуины проклятые, — отметил Вася. — В нашей деревне вообще железных нет. Три-четыре самых крутых под шифером, остальные — дранка...

На мой вопрос «чего конкретно мы хотим от Умара?» Иванов ответить не смог или не пожелал.

— Да так... Зададим несколько вопросов, посмотрим... Может, скажет что-нибудь хорошее.

В последнем я здорово усомнился. Судите сами, что хорошего может сказать оккупантам раненый пацан, на глазах которого вот такие же уроды убили отца с матерью и зверски надругались над сестрой?

— Вы представьте себя на его месте! Что бы вы сказали, заявись к вам после такого вот... такие вот!

— Я бы сказал так: «Руки за голову! Лицом к стене!», — живо подключился впечатлительный Вася Крюков. — Или так: «Раком, гады! Раком, башкой в стену!»

— А я бы сказал так: «Умри, мразь!» И выпустил бы в гостей весь магазин, — мечтательно улыбнулся лейтенант Сере га, спрыгивая с брони и направляясь к калитке. — Давайте, я первый — я по- чеченски разумею.

За забором злобно залаяла хрипатая собака, судя по голосу, здоровенная и охочая до оккупационных ляжек. Серега стал тарабанить в калитку — собака тотчас же переместилась вплотную к забору и принялась скрести по калитке когтями, захлебываясь от ярости. Открывать никто не торопился. Петрушин встал на башню, пытаясь заглянуть во двор сверху — не тут-то было! Весь двор был забран сверху шифером. Да, неплохо устроились!

— Есть другой вариант, — предложил я. — С пацаном общаться не будем — ну его в баню, с его психической травмой. Я вам как специалист говорю, это будет не общение, а сплошное мучение. Было бы у нас времени побольше — тогда да, можно было бы. А так — без толку... А давайте натравим Серегу на бабок, пусть он с ними погутарит, сходит на женячью половину и возьмет фото этой несчастной Зейнаб.

— Зачем нам ее фото? — пожал плечами Иванов. — Сказали же — в отряд ее забрали... Ты что, ее в розыск собираешься подавать? Она пострадавшая, не более...

— Фото надо не нам, а на КПП под Гудермесом, — терпеливо пояснил я. — Зейнаб — потенциальная шахидка. Вернее, просто смертница, если брать в расчет, что настоящим шахидом может быть только мужчина. Ну, так что?

— У нас есть уникальный шанс пообщаться с единственным свидетелем происшествия, — уперся Иванов. — Времени это займет буквально пять минут. Встали мы нормально, подступы просматриваются великолепно. Если что, рванем вниз и удерем, какие проблемы? А вдруг он скажет что-нибудь важное? Что-нибудь такое... что сразу решит массу проблем? Вася, мы как стоим?

— Нормально стоим. — Вася утвердительно кивнул. — Обзор на пятерочку, улица широкая, если кто-то попытается объехать справа или слева, заметим.

— Ну и отлично, — Иванов ободряюще хлопнул меня по плечу. — Не дрейфь, психолог, где наша не пропадала! Пошли общаться. Старушек под ручки возьмем, сразу стрелять не станет. Да и раненый он... Серый, хорош стучать, голос подай!

Серега стал выкрикивать что-то по-чеченски, из серии «Эх, Настасья...». Ответом был лишь бешеный лай собаки. Да, похоже, гостеприимство в тутошних местах давненько сошло на нет. Климат, что ли, испортился...

— Заходим? — уточнил Петрушин, любовно оглаживая топорщившиеся в кармашках «разгрузки» гранаты.

— Заходим, но без гранат, — предупредил Иванов. — Что за дурная привычка — чуть что, сразу за гранаты хвататься! И вообще, я вас попрошу — понежнее...

— Встали, — скомандовал Петрушин. — Полковник, уйдите с линии калитки. И вообще, отстаньте с Костей — пойдете за нами с интервалом в семь секунд.

Вася с Серегой, оттеснив нас на задний план, растопырились с обеих сторон от калитки, взяли «валы» на изготовку.

— Бойся! — буркнул Петрушин, мощным ударом ноги вываливая калитку и тотчас же отпрыгивая в сторону.

— Ав-вввв!!! — из проема вылетел здоровенный мохнатый «кавказец», заходившийся в припадке боевой ярости.

Пу-бук! — плюнул свинцом «вал» Васи Крюкова, снося череп несчастному животному. Асфальт перед калиткой перестал быть чисто выметенным и утратил свою первоначальную свежесть.

— По-по-по! — пробормотал Петрушин, в полуприседе вваливаясь во двор и поводя во все стороны стволом. Вася с Серегой серыми тенями скользнули за ним.

— Нехорошо получилось — с собачкой, — огорченно заметил Иванов. — Как-то некорректно. Ну, пошли и мы, Константин...

Глебыч остался крутить башкой на триста шестьдесят и руководить Саней Жуком, а мы с Ивановым поспешили присоединиться к лихой троице.

— Иии-ааа!!! — резанул по ушам истошный женский визг. — Ааа-иии-ооуу!!!

Да, во дворе стартовало обычное вокальное действо из серии «Женщины Кавказа в борьбе против имперских захватчиков». Две крючконосые старушенции, одетые во все черное, истерично вопя, вцепились в первых под руку подвернувшихся. А именно — в Петрушина и Серегу. И принялись таскать их во все стороны, оглашая окрестности душераздирающими воплями. Нормальная реакция, мы к такому приему привыкшие.

— Так... — Слегка подрастерявшийся Иванов замер посреди двора. — Так...

— Да хоть так, хоть этак. — Я тепло улыбнулся — обстановка вполне приемлемая, работать можно. Бывало и так, что сразу под сотню дам, да с детишками, и все — в экстазе, а у тебя лишь взвод солдат и пытающийся перекричать всех полковник из комендатуры... — Вы там что-то говорили насчет «старушек под ручки взять»? Вот и взяли — только не мы их... Объекты разобраны, нас трое свободных. Пошлите в дом?

— Да, пожалуй... — Иванов, прокашлявшись, объявил: — Уважаемые гражданки! Мы — представители федеральных сил! Мы поговорим со свидетелем и быстро уйдем. Прекратите сейчас же!

— Иии-аааа!!! Ааа-иииии!!! Вай, вай, вай!!!

— Да плюньте вы, Жека с лейтенантом разберутся. — Я взял Иванова под локоток и повлек к крылечку. — Вася — давай с нами!

— Женщин не бить! — стоически распорядился влекомый мною полковник. — Только локализовать и удерживать! Сергей — попытайся поговорить на их языке!

— Сочувствую я Сергею, — гнусно хмыкнул я. — Вася, командуй.

— Я первый. — Вася осторожно толкнул входную дверь. — Полковник — левый сектор. Костя — правый. Пошли...

Глава администрации не соврал. За мужчину в многострадальном доме Музаевых остался двенадцатилетний раненый Умар, более мы никого не обнаружили. Мальчишка лежал на кровати, в просторной комнате, окно которой было наглухо занавешено тяжелыми бархатными шторами, и «очень сердитым» вовсе не казался. Перебинтованная левая рука, распухшая, как бревно, покоилась поверх толстого ватного одеяла. В комнате было душно, остро пахло какими-то сладковатыми травами и разлагающейся плотью.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату