пакетами, бормоча себе под нос: — Урус-Мартан... Аргун... Лермонтов... Ага, вот — Хелчу Ме. Вот, извольте видеть...
На оцинкованный стол с глухим стуком брякнулся пластиковый пакет с искореженными пулями и осколками. Внутри пакета виднелся клочок бумаги с датой и названием населенного пункта.
— Так ты и вправду... все железо, что из тел достаешь... — У Иванова внезапно сел голос. — Но зачем?!
— У меня с первой чеченской шесть пудов — дома, — вполне серьезно сообщил Михалыч. — В Афгане я был еще молод, не догадался... А на первой чеченской посетила мысль... В общем, хочу потом артефакт сделать. Закажу мастеру, чтобы отлил из всего этого огромную винтовочную пулю с гравировкой. Представляете, какой это раритет будет? В мире ни у кого такого нет. Я буду единственный обладатель...
— Ну ты просто маньяк, Михалыч... — Иванов взял пакет, повертел его в разные стороны. — Просто маньяк... Так. 7, 62 — пулеметные... И — «СП-5». Изуродованные до неузнаваемости. Опять — «СП-5»!
— Поэт. — Михалыч опять зевнул. — Я — маньяк, ты — поэт. Константин, вон, утверждает, что все мы тут — психи... Заберешь?
— Если не жалко.
— Ну, это будет стоить...
— Литр коньяка, — твердо пообещал Иванов. — Последнее отдам — слово офицера.
— Ну, забирай. — Михалыч с философским спокойствием кивнул. — Я еще наковыряю. Война эта будет долгой. Так что пуля получится безразмерной...
После обеда Костя с Лизой присели на первую попавшуюся колонну и прогулялись в грозненский университет. «Пробивали» линию, предложенную Ивановым в части, касающейся идентификации заманчивого парня Руслана Балаева. В университете, как и следовало ожидать, визитеров приняли холодно. Ничего конкретного они там не «пробили», но получили еще один хвостик, для проверки которого следовало прогуляться в Моздок.
— Ну, это — завтра, послезавтра, — махнул рукой полковник. — Сам слетаю, посмотрю...
Ближе к вечеру, когда уже стало смеркаться и всей кучей сели чинно пить чай под навесом, команду посетило нештатное военное явление. Явление было представлено в виде штабного красавца-майора, пьяного вдрызг. Впрочем, состояние явления никого не удивило: это скорее норма, исходя из суровых условий обстановки и времени суток. А нештатным было то, что майор пришел сам, в коротенькой куртке и панамке (х/б для районов с жарким климатом), непринужденно прогулялся по расположению команды, как будто любовался окрестностями...
— Смотрите, ребята — турист! — удивилась Лиза. ...и с ходу прицепился к Петрушину!
— Эй, Гестапо! Выходи на смертный бой!!! — Майор, покачиваясь, как матрос на палубе, изобразил боевую стойку и безапелляционно ткнул пальцем в сторону спецназовца. — Давай, дубина! Посмотрим, из чего тебя сделали!!!
— Ну, блин, повело пацана! — Глебыч озадаченно поскреб щетинистый подбородок. — Видать, крепко у вас там штормит...
— Заметьте — сам захотел! — радостно щурясь и растирая запястья, заметил Петрушин. — Ты самоубийца или просто мазохист?
— Это какая-то аномалия, — покачал головой Иванов. — В прошлый раз я его силком не смог затащить...
— Комон, Гестапо, комон!!! — куражливо крикнул майор и, обрывая пуговицы, содрал с себя легкомысленную куртку. — Идущие на смерть приветствуют тебя, сволочь!
— Ну, держись, красавчик! — Петрушин вылез из-за стола и направился к агрессору. — Все видели — сам пришел!
— Самоубийца, мазохист, аномалия... — Костя вдруг заинтересовался прибывшим объектом. — Как раз мой профиль! Так-так... Жека, не бей его сильно. Этот тип явно чем-то...
Бац!!! — Петрушин шутя нырнул под неуклюжий размашистый свинг, произведенный в превентивном порядке штабным агрессором, и от всей души влепил оппоненту смачную оплеуху.
— Бу-у-ууу! — Майор мешковато плюхнулся на задницу, пустил пузыри и замотал головой, желая обрести ясность панорамы.
— ...сильно расстроен, — завершил свою мысль Костя. — Так расстроен, что это напрочь выбило его из колеи. Так что есть смысл вернуть объекту божеский вид и плотно пообщаться.
— Вставай, турист! — Петрушин выглядел разочарованно — майор явно был не в состоянии самостоятельно подняться. — Ты сражаться пришел или на жопе сидеть?
— Бу-у-ууу!
— Дисквалифицирован за употребление допинга, — высказал осуждение Вася. — Сражаться надо на трезвяк — это любому идиоту понятно...
— Ребята, приведите его в чувство, — попросил Костя. — Чует сердце — ему есть что сказать.
— Обоссать урода... — Петрушин взялся за ширинку и с сомнением обернулся к компании. — Если Лиза отвернется...
— Хорошая идея. — Лиза с готовностью отвернулась. — Едкий запах, сходный с нашатырем...
— Это наш, — напомнил Иванов. — Пусть штабной, тепличный, но — наш. Дрянь идея. Вы, господин Петрушин, ведете себя, как расшалившийся пацан...
— Да шутка же! — Петрушин ухватил сидящего агрессора за руку и отволок к «душу». — Серега, помоги — искупаем урода.
Погода второй день стояла облачная, вода в бочке была едва ли не ледяной, вдобавок Лиза притащила коробку нашатыря, развела одну ампулу в кружке один к пяти... в общем, «урод» довольно быстро пришел в себя и запросил пощады.
— Говори, зачем пришел. — Петрушин налил в стакан воды и взял вторую ампулу нашатыря. — Иначе придется еще хлебнуть...
— Мне к п-п-п... плквнику! — лязгая зубами, пробормотал посиневший майор. — К-к-к... кон... ффф...
— Конфиденциальная информация, понятно, — кивнул Костя. — Зачем же к Петрушину полез?
— Думал — может, у-у... уфф! Убьет сразу, чтоб не мучиться. И никаких проблем...
— Надо же, как все непросто. — Иванов заинтригованно поднял бровь и осмотрелся. — А вообще лишних нет. Можешь говорить, все равно я им потом передам.
— Ладно. — Майор натянул свою куртку, страшным усилием воли унял дрожь и ткнул пальцем в Костю: — Это он.
— Ну вот... — Иванов недовольно поморщился. — Видимо, нашатыря было мало...
— Было много! — воскликнул майор, с отвращением дернув ртом. — Было... Это он. Это его они заказали...
Глава 10
КОСТЯ ВОРОНЦОВ
— Что теперь со мной будет?
— В смысле?
— Измена Родине — расстрел.
— ???!!!
