бросив с порога:
— Спокойной ночи, Саймон.
Я остался сидеть в полутьме, ощущая себя полнейшим идиотом. Минут через десять я отправился в спальню. Лайза уже лежала спиной к центру кровати, завернувшись в одеяло.
Я разделся и забрался в постель.
— Лайза…
Никакого ответа.
— Прости меня, Лайза. Просто у меня выдались трудные дни. У тебя тоже, — сказал я, нежно поцеловал её за левым ухом и почувствовал, как напряглось её тело. — Было очень мило с твоей стороны попросить у него деньги. И, конечно, тебе следует в воскресенье повидаться с отцом.
Я снова поцеловал супругу за ушком. Напряжение в её теле вдруг исчезло, и, повернувшись ко мне лицом, она привлекла меня к себе.
Крэг смог встретиться со мной только через три дня. Его наличных средств хватало на то, что бы продержаться примерно месяц, однако для создания прототипа требовалось приобрести или арендовать довольно дорогое оборудование.
Настроение у него несколько улучшилось. Реализуя идею Лайзы, мы составили список возможных потребителей и начали готовить для них презентацию проекта. Крэг со своей стороны попытался заинтересовать своим переключателем только что возникшие небольшие и борющиеся за рынок венчурные фирмы.
В семь часов вечера в пятницу я собрался отправиться домой.
— Думаю, что нам это удастся, — сказал я.
— Полагаю, удастся, — позволив себе улыбку, ответил Крэг.
— Неужели у тебя имеется идея, которой ты со мной не поделился? — глядя ему в глаза, спросил я.
— Есть одна мыслишка. И, как ни странно, очень хорошая, — ухмыляясь от уха до уха, ответил Крэг.
Размышляя о том, что может быть у него на уме, я отправился домой.
6
Со времени нашего печального спора в начале недели, я почти не виделся с Фрэнком. Раньше мы уважали друг друга, но этот период, видимо, закончился навсегда. Наши отношения продолжали ухудшаться, это меня тревожило, и мне хотелось что-нибудь предпринять, дабы положить конец этому неприятному процессу. Поэтому, получив полную поддержку Лайзы, я решил еще раз попытаться заключить мировую с тестем. В субботу, оставив Лайзу мучиться в лаборатории, я вызволил свой «Морган» из дорогущего гаража на Бриммер-стрит и направился в «Домик на болоте».
В наше время Вудбридж — всего лишь крошечный городок в тридцати милях от Бостона. В семнадцатом веке он был процветающим портом, но по мере того, как корабли становились больше, а река мелела, торговый путь переместился, а город остался на месте, являя собой застывший во времени реликт времен колониального процветания. «Домик на болоте» находился в четырех милях к югу от городка, угнездившись на краю соленого болота, в которые превратились большинство заливов на этом побережье.
Здесь, в удивительном по красоте ландшафте, царили полная тишина и покой. Дом в свое время купил отец Фрэнка, и существенную часть своих детских лет Фрэнк провел, ходя под парусами в многочисленных рукавах и проливах. Он до сих пор проводил здесь почти все свои уикэнды, скрываясь от шума и суеты Бостона.
Свернув со скоростной дороги на Шэнкс Бич, я двинулся по проселку к «Дому на болоте», едва не столкнувшись на пути с огромным универсалом, за рулем которого восседала какая-то крошечная и далеко не юная леди. Леди, не глядя по сторонам, выводила свой броневик от дома на дорогу. Я успел притормозить, но дама одарила меня ледяным взглядом. Я послал ей в ответ улыбку, но растопить сердце местной жительницы мне так и не удалось. Не оставалось ничего иного, кроме как продолжить движение по ухабам, вздрагивая каждый раз, когда увесистый камень, вылетая из-под колеса, лупил в брюхо «Моргана».
Запарковав машину у старого пирса, я отправился по траве к небольшому деревянному дому с белыми стенами и недавно окрашенными в зеленый цвет оконными ставнями. «Мерседес» Фрэнка стоял у входа. Я постучал в дверь.
Навстречу мне вышел Фрэнк. На нем были клетчатая рубашка и джинсы. Мое появление его явно не обрадовало.
— Что ты здесь делаешь?
— Не мог бы ты уделить мне несколько минут?
— Вначале следовало позвонить. Ты всегда должен звонить, перед тем как здесь появляться.
Я не знал, что ответить. Лайза всегда заранее извещала отца о своем появлении. Я же не сделал этого, так как не хотел услышать отказ.
— Прости, — сказал я. — Можно войти в дом?
Фрэнк в ответ буркнул нечто невнятное и пропустил меня в гостиную. В доме стояла старая мебель. Там были лишь самые необходимые предметы, но все они отличались комфортом. В железной печи пылал веселый огонь, и в комнате было тепло. Фрэнк уселся в «свое кресло» (видавшую виды старую качалку), а я занял место на плетеном диване с выцветшими от времени подушками. За окном виднелось бесконечное болото. В это время года оно было почти сплошь бурым, и лишь отдельные золотые, зеленые, оранжевые и серые мазки делали его менее унылым.
— Итак, что же тебе надо?
Фрэнк выглядел утомленным. Можно было подумать, что всю прошлую ночь он провел без сна. Вокруг его глаз разлилась синева, и во взгляде чувствовалось напряжение. Едва усевшись в кресло, он принялся резко раскачиваться, а я начал сожалеть о том, что приехал. Настроение, в котором пребывал мой тесть, явно не располагало к примирению.
— Я не могу успокоиться после утреннего совещания в понедельник, и мне хотелось с тобой поговорить.
— Я думал, что мы все успели обсудить в моем кабинете.
— Понимаю. Но поскольку разногласия носят и личный характер, я хотел встретиться с тобой за переделами офиса.
Он смотрел на меня выжидающе, и я решил сразу взять быка за рога.
— Я хотел сказать, что у тебя нет никаких оснований беспокоиться за Лайзу. Я её очень люблю и никогда ничем её не обижу, — сказал я хрипло.
Мне было крайне трудно произнести эти слова. Но не потому, что они не соответствовали истине, а потому, что подобные слова в моей семье никогда не звучали. Но я хотел, чтобы Фрэнк их услышал и в них поверил.
— Не сомневаюсь, — бросил он. — Это всё?
— Ты придаешь слишком большое значение моему ужину с Дайной.
— Ужин с Дайной твое личное дело, — ответил Фрэнк.
— Именно.
— Но только до тех пор, пока ты не скрываешь это от моей дочери.
— Я ничего не скрывал.
Фрэнк вопросительно вскинул брови.
— Да, я ей ничего не сказал. Но обязательно сделал бы это, если бы придавал этому событию какое-либо значение.
— Если ты считаешь, что свидание с другой женщиной втайне от моей дочери не имеет значения…
