- Сколько лет Осрику?
- Шестнадцать. Я вздохнул:
- Так молод - и уже готов рисковать своим братом и своей страной…
- Мой отец говорил, что ты всегда был врагом Атвии, и что тебя нужно остановить, - при воспоминании об отце в карих глазах мальчика отразилось горе, губы дрогнули, но он почти мгновенно справился с собой. - Мой брат и я будем служить памяти нашего отца и будем сражаться с тобой вместо него. В конце концов, мы победим. На крайний случай, мы просто переживем тебя. Ты стар, мой господин… я и Осрик молоды.
Я почувствовал, как внутри у меня все сжалось. Значит, стар, да? Впрочем, в его глазах таким я и был.
- Слишком молод для того, чтобы умереть, - мрачно сказал я. - Приказать тебя убить, а, Аларик?
Его лицо побелело. Внезапно он снова стал маленьким мальчиком:
- Если ты хочешь этого, мой господин… я готов, - его голос еле заметно дрогнул.
- Нет, - резко ответил я, - не готов. Ты только так думаешь. Ты еще должен научиться смотреть смерти в глаза и узнавать ее в лицо, знай ты ее, не согласился бы умереть так легко, - я рывком поднялся, с трудом сдержав готовые сорваться с языка ругательства. - Служи своему господину, мой мальчик… служи ему так, как сможешь. Но служи ему дома, в Атвии, я не убиваю мальчишек и не сажаю их в темницу.
Аларик поймал тяжелое кольцо, которое я бросил ему. Он выглядел потрясенным:
- Я могу ехать домой?
- Ты можешь ехать домой. Скажи своему брату, я возвращаю ему его наследника, хотя и не сомневаюсь, что, как только он возьмет себе жену, у него появится еще один.
- Он уже женат, мой господин.
Я снова изучающе посмотрел на мальчика:
- Скажи ему также, что дважды в год Хомейнские корабли будут приплывать в Рондьюл. На эти корабли Осрик должен будет погрузить дань Хомейне. Если вы хотите быть независимыми от Хомейны, мой молодой господин, вам придется платить дань, - я помолчал. - Ты можешь также передать ему, что если он снова начнет войну против меня, он умрет.
На лице мальчика отразилось смущение:
- Я скажу ему, мой господин. Но… что касается дани…
- Вы будете платить ее, - я не дал ему договорить. - Я отправлю с тобой послание твоему брату завтра утром: там будут оговорены все детали. Вы должны заплатить за свою глупость - за попытку завоевать Хомейну, - я подал знак одному из ожидающих слуг. - Проследите, чтобы его накормили и устроили так, как подобает его званию. Утром он может отправляться домой.
- Слушаю, мой господин.
Я положил руку на плечо Аларика и повернул его к ожидавшему его слуге:
- Иди с Бреманом, мой гордый юный принц. Никто в Хомейне-Мухаар не причинит тебе вреда.
Я подтолкнул его и проследил за ним глазами, пока он шел к Бреману. Через мгновение оба исчезли.
Роуэн прочистил горло:
- Разве он - не ценный заложник, мой господин? - Да. Но он - ребенок.
- Я думал, что и такое часто бывает… Разве принцев не отдают на воспитание в дружественные королевства? Какая разница, если…
- Я не стану отнимать у него детства, - я передернул плечами: в комнате было сыро и холодно. - Осрик уже женат. Вскоре у него будут сыновья, Аларик не будет ему так нужен. Поскольку я сомневаюсь в том, что Осрик имеет намерения в скором времени напасть на Хомейну, я ничего не теряю, позволяя Аларику уйти.
- А когда, повзрослев, он начнет войну?
- Тогда я с ним и разберусь. Роуэн вздохнул:
- А что Осрик? В шестнадцать он уже не ребенок, но еще и не мужчина.
- Если бы это был Осрик, я бросил бы его в темницу, заковав в цепи, - я помедлили со следующей фразой. - Чтобы выбить из него эту спесь.
Роуэн улыбнулся:
- Ты, должно быть, все еще способен на это, мой господин.
- Может быть, - я прямо взглянул на Роуэна. - Но если он такой же, как его отец - или Кеуф, его дед - Осрик и я сойдемся в бою. И один из нас умрет.
- Мой господин, - в дверях стоял слуга, отвесивший мне вежливый поклон. Мой господин Мухаар, там мальчик.
- Бреман забрал Аларика, - сказал я. - С ним должны были обращаться со всем возможным почтением.
- Нет, мой господин, другой мальчик. Чэйсули. Я нахмурился:
- Продолжай.
- Он утверждает, что родня тебе, господин, у него волк и сокол.
Тут я рассмеялся:
- Донал! Верно, он мне родня. Но с ним, кроме лиир, должна быть еще и его мать.
- Нет, мой господин, - человек выглядел обеспокоенным. - Он один, если не считать зверей, и, похоже, с ним не церемонились.
Я пошел мимо него к выходу из комнаты и почти тут же увидел сокола, сидящего на подсвечнике - свечи, разумеется, не горели. Волк стоял подле Донала, поджав одну лапу. Черные волосы Донала были спутаны, лицо его было изможденным и усталым, а на горле были заметны синяки.
Он увидел меня и уставился широко раскрытыми глазами, явно не узнавая знакомого лица - я-то знал, что он сейчас видит.
- Донал, - промолвил я, и тут он узнал меня и бросился ко мне через всю комнату.
- Они забрали мою жехаану, - его голос дрожал. На мгновение он прикрыл глаза, стараясь сдержать слезы, потом попытался заговорить снова:
- Они забрали ее… и убили Торрина прямо на ферме!
Я выругался про себя. Донал прижался ко мне - мне захотелось обнять его, взять на руки - но я не сделал этого. Я кое-что знал о гордости Чэйсули - даже если тот Чэйсули, с которым я имел дело сейчас, был еще ребенком.
Я положил руку ему на затылок, и он уткнулся мне в грудь. Внезапно я подумал об Айслинн - что она скажет о нем, когда будет достаточно взрослой?
Ведь этот мальчик станет моим наследником..
- Пойдем, - сказал я, вставая, - мы поговорим об этом в другом месте.
Я повернулся, чтобы увести его из комнаты, но он поймал меня за руку. На мгновение я забыл о своем решении, наклонился, чтобы взять его на руки, и пошел с ним к ближайшей скамье в комнате потеплее. Я сел и посадил его себе на колени, поморщившись от боли.
- Ты должен рассказать мне, что произошло, так подробно, как только можешь. Пока я не узнаю всего, я ничего не могу сделать.
Лорн хлопнулся на пол у моих ног с тихим рычанием, но его карие глаза не отрывались от лица Донала. Сокол влетел в комнату и сел, возбужденно вскрикнув.
Донал потер глаза и я увидел, какими воспаленными они были. Он был настолько измучен, что готов был свалиться от усталости, но мне нужно было узнать, что произошло, и узнать это немедленно. Вошел Роуэн, и я приказал ему жестом налить Доналу пару глотков вина.
- Моя жехаана и я - мы направлялись сюда, - начал Донал. - Она сказала, что ты за нами послал. Но дело не было срочным, и мы остановились на ферме…
Он умолк - Роуэн принес вина. Я поднес чашу к его губам, дал ему выпить, потом вернул чашу Роуэну. Донал вытер рот и продолжил:
- Когда мы были там, пришли какие-то люди. Сперва они отнеслись к моей жехаане с великим
