— А с ними и сердце Хомейны! — крикнула девушка. — Подобный глупец… глупец не достоин быть государем!..
Шейн поднял руку и шагнул вперед — Аликс не дрогнула, она ощутила растущую в глубине ее сознания силу — и ястреб откликнулся на ее призыв, золотой стрелой ворвавшись в окно прежде, чем Мухаар успел ударить девушку.
Свечи замигали от ветра, поднятого крыльями лиир, несколько светильников погасли, по стенам метнулись странные крылатые тени.
Шейн обернулся, почувствовав движение воздуха, поднятая было рука безвольно упала, он, оцепенев, уставился на птицу и только издал странный горловой звук, когда Кай едва не задел его лицо крылом.
Хищная птица легко кружила по залу. Аликс почувствовала гордость — следя за Каем, она начинала понимать магию своей крови, осознавала, что значит быть Чэйсули.
Они не лгали… беззвучно прошептала девушка. Они говорили правду — лучше принадлежать к, проклятому народу, но нести в крови дар богов, чем быть хомэйном, лишенным лиир.
Кай описал круг под сводами зала и вновь приблизился к ним, в его темных глазах плясали отблески пламени свечей. Он замедлил полет и опустился на спинку трона.
Ну что, лиирэн, мы заставили этого человека понять?
Аликс мысленно рассмеялась, радуясь своему дару, и почувствовала одобрение ястреба.
Шейн отшатнулся от нее, но не подошел и к трону, на ротором, словно диковинное украшение, застыл ястреб. Рука Мухаара поднялась, указывая на птицу:
— Это ты сделала? Ты что, решила призвать сюда своих дружков-демонов?
— Он — лиир, мой господин, — спокойно отозвалась девушка. — Вы, конечно, помните, что это такое. У Хэйла тоже был лиир, верно?
— Убирайся отсюда! — хрипло крикнул Шейн. — Вон! Я не потерплю Чэйсули в Хомейне-Мухаар!
— Уйду, и с удовольствием, мой господин, — четко ответила она. — Я тоже не стану терпеть пустого глупца дольше, чем нужно.
Его лицо перекосилось:
— Убирайся, пока я не позвал стражу! Аликс в гневе отвернулась от него и пошла к дверям, но на пороге обернулась:
— Теперь я знаю, мой господин, почему Линдир ушла. Удивляюсь только, почему она не сделала этого раньше.
Аликс выскользнула во тьму, подобрав юбки, чтобы идти быстрее, она внезапно осознала, что прихватила с собой часть сокровищ Мухаара, но, ожесточившись, решила оставить их при себе — хотя бы по праву дочери Линдир.
Кроме того, у нее не было ни гроша — камешки могли ей пригодиться.
Она ожидала, что ее станут преследовать, справедливо полагая, что Мухаар не простит ей своего унижения. Но когда от стены отделилась и двинулась к ней темная фигура, она отшатнулась в ужасе и чуть не упала. Чья-то рука зажала ей рот:
— Тише! — прошипел незнакомец. Боги, Шейн решил убить меня! Она сопротивлялась изо всех сил пытаясь вырваться из сильных рук стражника, тот больно сжал ее челюсти, когда она хотела укусить его. Свободной рукой она попыталась вцепиться ему в лицо — не смогла: ее скрюченные пальцы скользнули по его руке — по теплому металлу браслета…
Аликс замерла.
— Ну, теперь ты не будешь сопротивляться? — спросил человек и отнял руку от ее лица.
— Дункан… Дункан!
Он тряхнул ее и яростно зашипел:
— Тиш-ше! Ты что, хочешь нас выдать?
— Это Хомейна-Мухаар! Тебя убьют!
— Только если узнают, что я здесь, — мрачно возразил Дункан. — Но если ты будешь и дальше продолжать кричать во весь голос, это не составит труда.
— Я не кричу, — обиженно возразила Аликс, но голос все же понизила.
Чэйсули подтащил ее к стене и заставил сесть на камень, не обращая внимания на ее недовольство, а сам встал перед ней, заслоняя девушку от света дворцовых факелов.
— Ну, выяснила, что хотела? — он не пытался скрыть свой гнев. — Увидела, каково Чэйсули предстать пред светлы очи государя нашего Шейна?
— Дункан, я должна была это сделать. Он тяжко вздохнул:
— Ты не лучше Линдир. Мужественные женщины родятся в доме Шейна, ничего не скажешь…
— Почему ты здесь? — прошептала она, вглядываясь в его лицо, еле различимое в глубокой тени.
— Я отвечу тебе позже. Сперва нам нужно выбраться из города. За стеной нас ждут кони.
Он повел было ее к небольшим воротам, скрытым за густыми зарослями кустарника, но она уперлась. Его удивление рассмешило Аликс, однако заговорила она совершенно серьезно:
— Дункан, я сказала тебе, чтобы вы оставили меня в покое, когда Кэриллон приехал за мной. Почему ты пришел?
Чэйсули чуть пошевелился — слабый свет факелов озарил его лицо, а в желтых глазах заплясали странные огоньки. Он холодно улыбнулся:
— Ты сказала, что я должен поступать так же, как мой брат, чтобы удержать тебя, верно? Так вот. Тогда я отпустил тебя. Больше я этого не сделаю.
— Оставь меня в покое!
— Ты — Чэйсули. Твое место среди людей клана.
— Я отказываюсь от него!
Он сильно, до боли сжал руки девушки, словно бы и не заметив страдальческой гримасы, появившейся на ее лице:
— Аликс, если ты и дальше будешь упираться, нас непременно обнаружат. Или ты хочешь, чтобы нас обоих убили во имя безумия Шейна? То-то будет радости господину нашему Мухаару!
— Если ты не объяснишься, я закричу и позову стражу. Я вообще удивляюсь, почему они тебя до сих пор не нашли, если они такие опытные!
Дункан мягко рассмеялся:
— Тишина — наш покров. Чэйсули ходят бесшумно, малышка, — он сделал многозначительную паузу. — Кроме, может быть, тебя.
Она мстительно улыбнулась и открыла рот, словно собираясь закричать просто из духа противоречия. Дункан мгновенно заставил ее замолчать, но на этот раз он не стал затыкать ей рот рукой. Потрясенная Аликс оказалась в крепких объятиях, а поцелуй, казалось ей, обжег не только губы, но и душу.
Она напряглась, попыталась оттолкнуть его — ладонями в грудь, и в это мгновение с изумлением поняла всю силу этого человека. Она хотела вырваться не сумела…
И в то мгновение, когда губы Дункана коснулись ее губ, у нее возникло новое, странное ощущение — еще непонятное ей самой, но Дункану больше не приходилось удерживать ее силой, и когда по ее телу вновь пробежала дрожь, причиной тому был вовсе не гнев.
Дункан — не Финн, рассеяно подумала она, и я не боюсь его…
Когда Дункан отпустил ее, она увидела в его глазах странную смесь чувств, хотя лицо осталось неподвижным. Но Аликс хотелось сейчас понять только одно, она коснулась его щеки кончиками пальцев:
— Это и есть твоя толмоора? — от волнения Голос не повиновался ей. — И поэтому..?
Его губы еле заметно дрогнули:
У — Быть может, придется все-таки не так долго ждать.
— Дункан… я не понимаю.
— Я ведь поступил так же, как Финн, принуждая тебя к тому, чего ты не хотела, — угрюмо сказал
