чувствуют ее лучше, чем большинство. Некоторых она касается глубже, — он медленно кивнул. — Я думаю, ты из таких.
Я начал протестовать, спрашивать о чем, в аиды, он говорил, но он меня не слушал. Он отпустил мои руки и поменял тему разговора.
— Я могу дать тебе меч, — сказал он, — простой меч, как ты просишь… но таким он останется недолго. Это обычно для мечей. Но этот, сделанный специально для тебя… — Кем пожал плечами. — За очень короткий срок тебе придется многому научиться, чтобы ты смог управлять им.
Я всматривался в него сквозь едкий дым от углей.
— Телек сказал…
Он не дал мне закончить.
— Телек сказал, чтобы ты пришел ко мне за яватмой, — Кем кивнул. — Этим я и занимаюсь: делаю яватмы. По крайней мере Формирую их. А твоим делом будет Создание, Соединение, Именование… и остальные ритуалы.
Я совсем запутался.
— Мне нужен меч, самый обычный меч, ничего больше. Ты такие не делаешь?
Он покачал головой.
— Я делаю новые клинки. Безымянные клинки, но полные скрытой силы. Выпив крови, они становятся яватмами.
Невоспитанно было так открыто показывать свое неверие, но я не стал притворяться.
— Ты хочешь сказать, что все без исключения клинки в Стаал-Уста кровные?
— Здесь нет «нормальных» мечей в твоем понимании, — терпеливо объяснил он. — Есть клинки со скрытой силой. Моя задача — найти и сформировать силу меча, подходящего конкретному человеку. Все приходят ко мне за этим, в этом мой талант.
Я вздохнул, устав спорить.
— Мне нужен меч. Дай мне обычный клинок, я согласен на любой.
Он опустил голову.
— Я сделаю тебе меч.
Кем был, конечно, Северянином, как все они — высоким, широкоплечим, очень светлым и очень сильным. У него не было ранга истойя или ан-истойя, он не был кайдином или ан-кайдином. Он был кузнецом и ковал мечи. И в Стаал-Уста, пожалуй, не было более уважаемого человека.
И теперь я сидел в его кузне и смотрел на куски железа.
— Не смотри. Потрогай, — приказал он на языке Границы.
Двенадцать бесформенных кусков, каждый из которых Кем на моих глазах аккуратно вынул из свертков ткани. Я смотрел на сероватый, рыхлый металл, напоминающий плохо замешанное тесто для хлеба. Кем разложил куски в два ряда по шесть штук и ждал, когда я начну трогать их.
Кузня показалась мне совсем маленькой по сравнению с домами, но я мог и ошибаться — она была забита знакомыми и незнакомыми предметами: наковальнями, кузнечными мехами, щипцами, кадками, молотами и множеством других вещей, сваленных в углах и свисавших со стропил.
Кем ждал. Его широкое лицо с ямочками на щеках покрывали шрамы. Светлые волосы, в отличие от остальных на острове, он заплетал сзади в обычную косу. Он носил только тонкую шерстяную рубашку, штаны и ботинки и кожаные нарукавники.
Кем улыбнулся, показав неровные зубы. Он лениво сложил на груди большие руки и стал ждать, олицетворяя собой терпение.
Я чуть не расхохотался, но решил не обижать человека. Опустившись на колени, скрывая усмешку, я начал трогать куски. Пока не коснулся восьмого.
Кем заметил как изменилось мое лицо, улыбнулся, кивнул. Потом поднял бросок с утоптанного пола.
— Ну, — сказал он, — теперь я не дурак и не врун, а человек, который знает свое дело.
Он положил кусок на самую большую наковальню и оставил там. Остальные, один за другим, он аккуратно завернул и убрал в сундук.
— Он был теплым, — ко мне наконец-то вернулся дар речи. — А остальные холодные.
— Теплый, холодный, какая разница. Железо узнало твое прикосновение.
— Но я Южанин!
Кем пожал широкими плечами.
— Думаешь имеет значение, где ты родился? Ты коснулся его, оно тебя узнало. Как магия узнает твое имя, твое присутствие… твою собственную сущность.
— Но это просто кусок железа!
— Не просто, Южанин… оно божественного происхождения и полно необузданной магии, — бесстрастно сообщил Кем. — Когда мы закончим, оно уже не будет куском. Магия будет укрощена. Железо превратится в кровный клинок.
Он опустился на колени на краю неглубокой ямы, наполненной раскаленными углями, присыпанными серым пеплом. Кем осторожно разгреб их, поднимая температуру.
— А что от меня требуется? — насторожился я.
— Держи это железо. Держи как женщина держит ребенка. Приласкай его своим дыханием.
— Что?
— Ты слышал меня, Южанин. Делай.
Я кое-что знал о том, как создаются мечи и о таком никогда не слышал. Но Кем спорить на эту тему не собирался, к тому же чувство юмора у него отсутствовало. Я поднял кусок железа и прижал его к животу.
— Так ты ласкаешь женщину? — спросил Кем, по-прежнему стоя на коленях у ямы.
— Но ты же не хочешь…
— Хочу. Подыши на него, оставь на нем свою метку, как кот.
Я посмотрел на Кема в полной уверенности, что сейчас шутка кончится и он засмеется, но не нашел в голубых глазах ничего, кроме мира и бесконечного терпения. Хмурясь, я покосился на кусок железа в руках, потом поднес его ко рту и от моего дыхания он покрылся каплями, а я почувствовал себя полным идиотом. Кусок был теплым, неестественно теплым для мертвого железа, и шелковистым на ощупь, чего я совершенно не ожидал, глядя на грубую поверхность. Я поймал себя на том, что ищу трещины, словно разглядываю уже готовый клинок.
Я заставил себя остановиться, но кожа привыкла к металлу и мне хотелось снова и снова трогать его. Я смутно подумал, не связано ли это с тем, то Кем называл сущностью.
— Неси его сюда, — приказал он. Я поднес и положил железо в угли, как он и показал. Кем засыпал кусок и отошел.
— Каким должен быть твой меч?
Я пожал плечами, думая, что более тривиального вопроса и придумать трудно.
— Без трещин, с хорошим балансом и тонким, острым лезвием.
Взгляд Кема не изменился.
— Каким должен быть твой меч?
Его тон меня заморозил. Он не шутил, он спрашивал всерьез. Я подумал, что это проверка и мне очень захотелось ее пройти.
— Таким, каким и должен быть хороший меч, — сказал я. — Мне нужен меч, которому я смогу доверять… с твердым, но гибким клинком, который будет резать чисто, не застревая и не цепляясь за кость. Меч, который знал бы своего хозяина и охотно помогал бы ему, — я пожал плечами, не зная как это объяснить. — Меч, который был бы моим в руке, а не просто хорошим оружием. Он должен быть таким же, как я, — я криво улыбнулся. — Я общался со многими мечами, у всех свои причуды. Мне нужен меч, который понимал бы меня.
Когда я закончил, Кем улыбнулся.
— Может быть ты истинный танцор меча.
— Просто дай мне меч, — воспрял я духом. — Меч, круг, противник… это мой мир, кузнец. И теперь ты — часть его.
