— Я останусь внизу, с лошадьми.
— Но если… эти твари прорвутся…
— Я останусь с лошадьми, — высокомерно повторил он. — Они испуганы, со мной им будет легче.
Я бросил на Северянина сардонический взгляд, пока подводил жеребца к стене и наматывал повод на выступ скалы.
— Будешь с ними разговаривать, Гаррод?
Он не обиделся.
— Ты же разговариваешь со своим жеребцом.
— Не в том смысле, — отметил я. — Я болтаю для себя. Он же меня не понимает.
Гаррод хмыкнул.
— Хочешь, чтобы я это выяснил?
Я задумался. Если он действительно мог поговорить с жеребцом… Ну нет, хватит заниматься ерундой.
— Нет уж, — сказал я. — Нам и так хорошо.
Дел стояла у «горловины». Она немного хмурилась, внимательно изучая стены каньона, узкий вход, оба выступа по сторонам, а потом, приняв какое-то решение, повернулась и пошла к Гарроду. Северянин стоял около лошадей и тихо разговаривал с ними.
— Мне нужна лошадь, — сказала Дел.
Не закончив фразу, он посмотрел на Дел отсутствующим взглядом.
— Что?
— Мне нужна лошадь, — повторила Дел и для наглядности показала на лошадей, — и немедленно.
Гаррод нахмурился.
— Зачем? Ты хочешь ехать обратно? По-моему даже Тигр согласился, что здесь их легче задержать.
— Все правильно, — сказала она, — и поэтому нам нужно закрыть чем-то вход, как пробкой бутылку.
Я сразу понял и одобрил ее план, и оценил ее мужество обратиться к Гарроду с просьбой о такой жертве. Наблюдая за происходящим, я задумчиво потирал шрамы. Гаррод не обрадуется, когда поймет, что она задумала.
Пока он ничего не понял. Бусинки в косах зазвенели, когда он замотал головой.
— Когда появятся звери, лошадь не будет спокойно стоять. Она убежит, а ты останешься без пробки.
— Она не сможет убежать, — спокойно пообещала Дел. — Дай нам одну лошадь, Гаррод, и мы с Тигром задержим их.
И вдруг он понял. Глаза расширились от изумления и неверия, а потом яростно сузились. Я не знаю точно, что он сказал, говорил он на языке Высокогорий, но думаю, что фраза не отличалась вежливостью. На согласие это тоже не было похоже.
Тявканье стало громче.
Дел, проигнорировав обличительную речь Гаррода, потянулась, чтобы поймать повод ближайшей лошади — мышастого, на котором сама ехала.
У Северянина оказалась неплохая реакция — он вытащил нож прежде чем я успел добраться до него, но я не обратил внимания на занесенный клинок и прижал Гаррода к стене.
— Нет, — мягко сказал я, вырывая нож из его руки.
Северянин даже не взглянул на меня, хотя я крепко прижимал его к скале. Он смотрел через мое плечо на Дел, которая вела к выходу мышастого. Бледное лицо Гаррода пошло пятнами от гнева.
— Она же не может убить его… она не может…
— Может, — тихо сказал я, — и этим она спасет наши жизни.
— Разве можно убивать лошадь?
Дел поставила мышастого боком к горловине, закрывая его телом вход.
Гаррод рванулся вперед, оттолкнув меня на два или три шага, и попытался выкрутиться. Ему это почти удалось, но я снова ухватил его и прижал к скале.
— На это нет времени, Гаррод…
Он яростно выругался, отбиваясь от меня, и бросил что-то на языке Высокогорий. Как мне показалось, что-то о старике и козе.
Я надавил на него немного и улыбнулся.
— Если хочешь, мы можем закрыть вход тобой.
Гаррод продолжал безнадежную борьбу.
— Ты не понимаешь…
— Я понимаю одно: наши жизни дороже жизни одной лошади. И с этим ты согласишься, если у тебя есть мозги.
— Я же разговариваю с лошадьми, дурак! Ты понимаешь, что это означает? Нет? — он налег на меня. — Я чувствую тоже, что они… мне передаются их ощущения…
Вой гончих приближался.
— Сейчас мне наплевать, даже если ты сам можешь родить жеребенка, — сказал я ему. — Дел пытается спасти наши жизни.
Он сыпал проклятьями на Северном. На этот раз мишенью стала Дел.
Я вздохнул и зажал ему рот.
— Всегда к твоим услугам, баска.
Гаррод что-то яростно забормотал в мою ладонь, а потом застыл. Поскольку все мое внимание было приковано к Северянину, я не смотрел, как Дел расправилась с лошадью, но услышал знакомый стенающий шепот вызванной к жизни яватмы. Потом лошадь тяжело упала. Гаррод зажмурился и обвис.
Дел тяжело отошла от мертвой лошади. От напряжения сводило даже мышцы
ее лица.
— Если на твоих глазах Аджани убил твоего отца, смерть лошади — пустяк, — объявила она.
Глаза Гаррода распахнулись.
Голос Дел не дрожал.
— Когда мы отсюда выберемся, я еще задам тебе несколько вопросов. Вопросов об Аджани.
Гаррод ничего не сказал, не успев опомниться после смерти лошади. Дел отвернулась.
Через минуту, убедившись, что Гаррод безопасен, я подошел к ней.
— Я останусь с тобой, баска.
В голосе Дел появилось что-то человеческое.
— Лучше тебе влезть наверх.
— Может и лучше, — согласился я, — но я не собираюсь прятаться.
Ресницы слабо дрогнули.
— Из-за того, что Гаррод остается внизу?
Я не был настроен огрызаться.
— Я хочу остаться здесь, с тобой.
Ее глаза искали мои, губы сжались плотнее.
— Когда я буду умирать, я обойдусь без компании.
— Я тоже, Дел. Но умирать я не собираюсь, — я посмотрел через горловину в каньон и, услышав тявканье совсем близко, встал позади нее. Если они пройдут Бореал, им предстоит выдержать еще один бой.
— Гончие приближаются, баска. Лучше начни свою песню.
Дел повернулась и встала прямо за мертвой лошадью между узкими стенами. Хрупкие, слабые ворота из плоти и костей, но я подумал, что они выдержат, потому что Дел помогала Бореал.
Дел подняла яватму и держала ее наискось, от плеча к бедру. Я представлял как под мягкой, шерстяной тканью напряглись тренированные мускулы. Дел расставила ноги, чуть согнула колени и
