Голос был сухим и ровным, без интонаций. Я попытался понять его мысли — но Чэйсули хорошо умеют скрывать свои чувства.
— Но — собирался? Его лицо дернулось.
— Мне больше некуда идти. Это ошеломило меня — я ведь знал, где он жил все это время.
— Но… Обитель…
— Я ленник Мухаара. Мое место с ним, а не с кланом. Дункан сказал… — он замолчал и почему-то отвернулся. — Дункан не… освободил меня от того, что я сделал. Шар тэл говорит: от страха можно избавиться только встретившись лицом к. лицу с тем, что вызывает страх.
Волосы упали ему на лицо, так что я не мог разглядеть его выражения.
— А потому я возвращаюсь, чтобы вновь встретиться с ним лицом к лицу. Я не мог смириться со своим страхом — и-тоша-ни не был завершен. Я… нечист.
— С чем ты собираешься встретиться? — спросил я несколько нервно. — Я бы предпочел, чтобы ты не встречался с Электрой.
Он посмотрел мне прямо в глаза своим странным взглядом:
— Я тоже предпочел бы ее не видеть. Но ты взял ее в жены, а мое место рядом с Мухааром. У меня нет выбора, господин мой.
Господин мой. В этих словах не было прежней насмешливой веселости. Я почувствовал, как в моем сердце поднимается волной страх.
— Ты действительно намеревался убить ее?
— Не ее, — мягко поправил он, — Тинстара. Я медленно закипал, только сейчас поняв, как я боялся, что ему удастся это сделать. Я мог потерять их обоих. Обоих. Если бы Финн убил Электру, мне осталось бы только казнить его.
— Электра — не Тинстар! Ты что, ослеп? Она моя жена…
— Она была мэйхой Тинстара, — так же тихо и мягко, — и, несомненно, он все еще использует ее. Если не тело, то, по крайней мере, душу.
— Финн…
— Это я чуть не умер! — он снова ожил и был разгневан. А еще — явно испуган. — Не Электра — она слишком сильна. Я, со своей кровью Чэйсули и всеми дарами!..
Он со свистом втянул воздух, зубы его невольно обнажились в оскале:
— Это почти раздавило меня — едва не поглотило целиком. Это был Тинстар, говорю тебе!
— Что ж, тогда поезжай, — гневно ответил я. — Поезжай в Хомейну-Мухаар и жди меня там. Мы вместе встретимся лицом к лицу с тем, что ты должен встретить, и навсегда покончим с этим. А мне нужно кое-что обсудить с Дунканом.
В его волосах была седина, теперь я видел это ясно, а глаза его внезапно вновь потускнели.
— Кэриллон…
— Поезжай, — уже спокойнее повторил я. — Мне придется думать о войне. Ты будешь нужен мне рядом.
Ветер развевал его волосы. Редкие лучи солнца заставляли золото лиир тускло мерцать в облачном сумраке. Его лицо казалось мне совсем чужим, и я слова подумал о подземелье. Неужели оно так изменило меня? Или — Финн изменился?
— Тогда я буду рядом, — отозвался он, — пока смогу.
Странное обещание. Я нахмурился и собирался было спросить его, что он имел в виду, но он уже направил коня прочь.
Когда я повернулся, Финн галопом скакал к Мухааре. За ним следом бежал волк.
Глава 2
Едва я успел въехать в Обитель, разразилась буря. Мой плащ мгновенно промок насквозь, от капюшона проку было мало, потому я сбросил его на плечи.
Мой конь, разбрызгивая вокруг воду и жидкую грязь, добрался, наконец, до шатра Дункана. В вечернем сумраке я почти не видел других шатров — только кое-где размытыми световыми пятнами маячили те из них, в которых горели жаровни.
Я слез с коня, тут же угодив в лужу, выругался и тут заметил, что Кая нет на привычном месте около шатра: несомненно, он искал укрытия от непогоды в густой кроне дерева или, может, даже в самом шатре. Что ж, в этом он был прав я тоже намеревался как можно скорее попасть в тепло.
Кто-то подошел и принял моего коня — я не сразу понял, кто. Я поблагодарил, дверной полог откинулся, я взглянул вниз и увидел Донала. Он удивленно уставился на меня, потом ухмыльнулся:
— Видишь?
Я видел. Его тонкие руки, пока еще открытые по теплой погоде, были охвачены выше локтя золотыми браслетами лиир, хотя и более легкими, чем у взрослого воина. Среди прядей черных волос поблескивала серьга: формы ее я не мог разглядеть. Такой юный, подумалось мне…
Рука Дункана опустилась на голову Донала, осторожно отстранила его:
— Заходи, не стой под дождем, Кэриллон. И извини моему сыну его скверные манеры. Я вошел.
— Ему есть чем гордиться, — заметил я. — Но не слишком ли он молод?
— Слишком молодых в кланах нет, — вздохнул Дункан, — Кто знает замыслы богов? Неделю назад он услышал зов, и мы отпустили его. Прошлой ночью на церемонии он получил свое золото лиир.
Я почувствовал, что в моей душе шевельнулась уязвленная гордости:
— А я не мог быть свидетелем этого? Дункан был серьезен:
— Ты не Чэйсули.
Что ж, четыре дня я был им. Но теперь мне было отказано в чести присутствия на церемонии. Я перевел взгляд на Аликс:
— Ты должна гордиться.
Она стояла по ту сторону от жаровни, и отблески огня плясали на ее лице. В сумраке ее кожа казалась темнее обычного — она была более Чэйсули, чем обычно, сердце мое вновь сжалось от чувства потери.
— Я горжусь, — мягко ответила она. — Мой сын теперь воин.
Он был еще мал Лет семь, думалось мне, точно я не знал. Но все равно — так невероятно юн…
— Садись, — предложил Дункан. — Донал сейчас подвинет своего волка Я понял, что он имеет в виду, когда увидел растянувшегося на одном из расстеленных на полу одеял — волчонка. Он был совсем маленьким и спал мертвым сном. Видимо, тоже побывал под дождем — в шатре пахло мокрой шерстью.
Несомненно, Донал с волчонком были на улице, когда началась гроза.
Донал, сразу уловив приказ отца, присел и взял волчонка под передние лапы.
Зверек обвис на его руках, как мешок с костями, тяжелый и мокрый — но Донал все же оттащил его в сторону. Волчонок был красновато-коричневым в отличии от серебряного волка Финна, а глаза, когда он приоткрыл один, оказались карими.
— Он жалуется, — несколько оскорбленно заявил Донал. — Он хотел остаться у огня.
— У него волос побольше, чем у тебя, — возразила Аликс. — Мы принимаем у себя Мухаара, а Лорну за спиной у твоего отца будет достаточно тепло.
Я протестующе поднял руку:
— Для него я Кэриллон, а не Мухаар. В конце концов, он мой родственник, я улыбнулся мальчишке. — Что-то вроде дяди.
— Тай устал от Кая, — с сознанием своей правоты сказал Донал. — А он может побыть здесь?
— Тай — сокол, и останется снаружи, — твердо сказал Дункан, пристраивая рядом с собой волчонка.
— Кай жил так долгие годы, это предстоит и Таю.
