— Курештин! — прорычал я на языке Чэйсули, осознав, что он не поймет сейчас хомэйнского. — Тухэлла дэй-и!
Сеньор вассалу, это был приказ, которому он должен был подчиниться. Я почувствовал, как он дрожит всем телом. Руки его беспомощно сжимались и разжимались — человеческие руки, без волчьих когтей — но они без слов поведали мне правду о том, что произошло. Я видел синяки на горле Электры.
Финн тяжело дышал. Залы и коридоры дворца все еще наполнял вой. Человек и волк, оба доведенные до последней крайности. Я подумал, что Сторр, по крайней мере, понимает, что происходит. Я толкнул Финна в угол, размахнулся и ударил его кулаком в лицо так, что он ударился головой о стену. Из разбитой губы потекла кровь. — Нет! — Роуэн попытался поймать мою руку. — Пошел вон! — я отшвырнул его в сторону. — Я не собираюсь убивать его. Я хочу привести его в себя… На моем запястье сомкнулись слабые пальцы Финна:
— Тинстар…
Ну, по крайней мере, он снова мог говорить.
— Финн — ты глупец! Глупец! Это была ловушка… ловушка… — я в отчаянье замотал головой. — Почему ты снова сделал это? Почему дал ему еще один шанс?
— Тинстар… — шепот-шипение с окровавленных туб, — Тинстар… здесь…
— Он чуть не убил меня! — голос Электры сейчас был грубым и надтреснутым.
— Твой оборотень пытался меня убить!
— Тинстар был здесь…
— Нет, — я почувствовал какую-то пустоту в груди. — О Финн, нет, не Тинстар. Электра. Это была ловушка…
— Тинстар, — он нахмурился с некоторой растерянностью, пытаясь устоять на ногах самостоятельно.
Он осознал, что я держу его и кажется понял, почему.
— Пусти.
— Нет, — я покачал головой. — Ты снова нападешь на нее.
Это привело финна в себя. Я увидел в его глазах осмысленное выражение, а потом страх снова поднялся в нем, поглотив все его существо.
Когда он снова попытался двинуться вперед, я еще раз ударом швырнул его об стену Электра закричала, на этот раз по-солиндски, и я услышал в ее голосе ярость. Не только страх — хотя был и страх. Ярость. И дикую, жгучую ненависть.
— Финн… — я прижал его горло локтем и почувствовал, как напряглось его тело. Так уже однажды было.
— Мой господин, — в голосе Роуэна звучал ужас, — что ты будешь делать?
— Мэйха Тинстара, — выдохнул Финн. — Тинстар был здесь…
Я отпустил его — разжал пальцы на его запястье, опустил локоть и отступил.
К этому моменту у меня в руках был меч — мой меч, и Финн замер, когда его острие коснулось его горла.
— Нет, — сказал я. — Стой. Я добьюсь от тебя правды, так или иначе.
Финн потрясенно уставился на меня.
— Финн, я понимаю. Дункан объяснил мне, что это было, и я помню, что видел такое во время снежной бури в Эллас, — я замолчал, пытаясь встретить понимание в его глазах, потом продолжил. — Не ухудшай ситуацию.
Он все еще был смертельно бледен. Открывшийся шрам на лице сочился кровью.
Сейчас я отчетливо видел седину в его волосах. Хотя его лицо заливала кровь, было заметно, что его черты стало жестче, резче обрисовывались скулы, а глаза запали. За два месяца он постарел на десять лет.
— Финн, — с растущей тревогой спросил я, — ты болен?
— Тинстар, — повторил он, и еще раз, — Тинстар. Он коснулся меня.
Когда я смог немного отвлечься от Финна, то перевел взгляд на Роуэна:
— Как ты попал сюда?
Он судорожно сглотнул несколько раз:
— Королева кричала, мой господин. Мы все пришли, — он указал на Лахлэна и Перрина. — Сначала нас было больше, но я отослал их. Я решил, что это твое личное дело…
Я почувствовал себя старым, усталым и опустошенным. Меч я по-прежнему держал у горла своего ленника. Одного взгляда было довольно, чтобы понять, что это было необходимо.
— Что вы увидели, когда вошли?
— Королева была… в несколько странном виде. Руки Финна были на ее горле, — лицо Роуэна выражало одновременно гнев и растерянность. — Мой господин… мы больше ничего не могли сделать. Он хотел убить Королеву.
Я знал, что Роуэн имеет в виду рану на ноге Финна. Я задумался о том, насколько она серьезна. Сейчас Финн твердо стоял на ногах, но по тому, как напряжено было его лицо, я понимал, что он испытывает сильную боль.
Наконец заговорил Лахлэн:
— Кэриллон… я не хочу обвинять его. Но это правда. Он хотел взять ее жизнь.
— Казнить его, — требовательно заявила Электра. — Он пытался убить меня, Кэриллон.
— Это был Тинстар, — ясным голосом проговорил Финн. — Мне нужен был Тинстар.
— Но убил бы ты Электру, — меч дрогнул у меня в руке всего на мгновение.
— Глупец, — прошептал я, — зачем ты принуждаешь меня к этому? Ты же понимаешь, что я теперь должен сделать…
— Нет! — вырвалось у Роуэна. — Мой господин… ты не можешь…
— Казни его! — снова повторила Электра. — Не о чем здесь думать. Он пытался убить Королеву!
— Он не будет казнен. Лахлэн понял первым:
— Кэриллон!.. Ты подставляешь врагу спину!
— У меня нет выбора, — я прямо посмотрел на Финна, все еще не отводя меча.
— Ты видишь, что наделал?
— Нет… — его руки легли на клинок меча, прикрыв руны, начертанные его отцом. — Нет! Меня тоже трясло:
— Но ты бы снова сделал это, разве нет? Его лицо мгновенно исказилось, он оскалился, из его горла вырвалось звериное рычание:
— Тинстар…
— Электра, — ответил я. — Ты бы снова сделал это, разве нет?
— Да, — выдохнул он должно быть, горло перехватило. Его била дрожь.
— Финн, — сказал я, — все кончено. У меня нет выбора. Твое служение окончено, — я остановился и продолжил — не сразу, с трудом справившись с собой.
— Я… разрываю клятву крови.
Финн посмотрел мне в глаза. Я думал какое-то мгновенье, что не смогу выдержать его взгляд, но — выдержал. Я должен был это сделать.
Он отнял руки от клинка. Руны отпечатались на ладонях, но крови не было, хотя две раны все еще кровоточили — и сильнее стократ кровоточила душа.
Он сказал шепотом только одно:
— Жа-хай-на.
Я принимаю.
Я убрал меч и бросил его в ножны. Гербовый лев потускнел, рубин оставался черным. Финн вынул из ножен на поясе кинжал и протянул его мне.
Когда-то этот кинжал был моим, королевский клинок с золотым гербом Хомейны… Это едва не заставило меня изменить решение:
