— Не думаю, баска.
— Почему ты так уверен? Я танцевала с ним и кое-что узнала о нем. Аббу мог бы быть…
— …кем угодно, только не борджуни, — закончил я. — Он не убийца, он не стал бы торговать детьми. Он сказал, что знает Аджани, но они не дружат. Ты каждого случайного знакомого считаешь другом? Или врагом?
Рашад, не обладавший талантом вести переговоры, не почувствовал опасности.
— Я не враг, баска… Я скорее друг, — весело рассмеялся он.
— Ты знаешь Аджани? — резко оборвала его Дел.
Рашад изумленно уставился на нее. Все его веселье пропало.
— Его я не знаю. Я слышал кое-что о нем. Кем он тебе приходится?
Дел ответила коротко и ясно:
— Человеком, которого я собираюсь убить.
— Но баска… — начал Рашад, изумленно выгнув брови.
— Не надо, — четко сказал я.
Рашад долго соображает, но в конце концов и до него доходит.
— А-а, — наконец протянул он и заговорил о другом. — Ты танцевала с Аббу Бенсиром?
— Тренировалась, — отрезала она.
Я ухмыльнулся.
— ОНА это так называет. Спроси Аббу, и он скажет тебе, что обучал ее.
— Аббу не стал бы обучать женщину, — Рашад задумчиво смотрел на Дел.
— Хотя я бы попробовал. Тебе еще нужен шодо?
— Мне нужен Аджани, — холодно сообщила Дел.
Я поставил на стол кувшин акиви.
— А я думаю, тебе нужно…
Но я не закончил. Что-то помешало.
Сначала я не понял, в чем дело. Мы услышали странный звук, он наполнил кантину. В первый момент я подумал о гончих, но тут же отмел эту мысль. Звук был другой, даже если забыть о том, что все гончие погибли в горе Чоса Деи на Севере.
Рашад беспокойно пошевелился, подался вперед от стены, чтобы сидеть поудобнее и освободить место для меча. Он сделал это не думая: старые привычки живучи.
— Что, в аиды, это такое?
Я покачал головой. Дел не двинулась.
Звук затих и снова возник. Все в кантине молчали. Люди сидели неподвижно и слушали.
Это был высокий, пронзительный вой. Он эхом отражался в предгорьях, потом поднимался на плато и долетал до города.
— Племена, — решительно объявил я, когда звук изменился.
Звук поднялся на такую высоту, что оглушал. Сотни голосов слились в ликующем завывании.
Рашад сосредоточенно смотрел в одну точку.
— Аиды, — потрясенно выдохнул он.
Дел взглянула на меня.
— Ты знаешь нравы племен.
Дел приглашала меня все объяснить, но я сам не понимал, что происходит.
— Могу только догадаться, — наконец сказал я. — Видимо это связано с Оракулом. Это восхваление… или подготовка к атаке.
— Безрассудство, — пробормотал Рашад. — Им придется подниматься по тропе. Плато легко защитить.
Я покосился на него.
— А кто разбил лагерь у начала этой тропы?
— Племена, — пробормотала Дел. — Но их очень мало.
— Мы даже не представляем, сколько их. Некоторые воины приходили сюда каждый день, но жили неизвестно где. Здесь обосновались только их семьи… и несколько мужчин для защиты.
Рашад кивнул.
— Чтобы все выглядело обычно.
Я поднялся и ногой задвинул табуретку.
— Думаю, лучше нам вернуться. Я боюсь, что Алрик еще у кругов и Лена одна с детьми.
Когда мы начали вставать, вой затих. Тишина была жуткой и тревожной. Немного помедлив, все в кантине поднялись и пошли к двери.
— Надо идти домой, баска, — сказал я. — У меня нехорошее предчувствие… Что-то должно случиться.
Дел вышла за мной на улицу.
И оно случилось. Оно терпеливо ожидало, пока мы не дошли до дома, который делили с Алриком, давая нам передышку, а потом ему надоело. Время ожидания кончилось.
Дел и я услышали это прежде чем увидели. Грохот копыт, потом яростные крики. Где-то улицах в четырех от нас.
— Базар, — догадалась Дел, вынимая из ножен Бореал. В лунном свете клинок был белым.
Я вынул свою яватму, с отвращением коснувшись рукояти.
На площади у колодца собрались люди. Они жались друг к другу в тени пустых лотков и ветхих зданий, не понимая, что происходит, и не зная, что им делать. В центре площади собрались несколько жителей пустыни. Их было немного — я насчитал шестерых, все на лошадях. Мы значительно превосходили их числом.
На седьмой лошади тоже был всадник, но необычный. Этот человек был мертв.
— Кто они? — спросила Дел.
— Двое Вашни, один Ханджи, Талариан и даже двое Салсет.
— Ты знаешь их?
— Салсет? Я их не знаю. А они не знали чулу.
Толпа заволновалась. Один Вашни продолжил свою речь, показывая на тело, потом резко начал жестикулировать. Происходившее видимо не доставляло ему удовольствия.
— Что он говорит? — спросила Дел. Говорил Вашни на языке Пустыни, примешивая диалект Пенджи.
— Он нас предупреждает. Нет, не нас, он предупреждает танзиров. Этот человек — мертвый — пробрался к месту их сбора и попытался убить Оракула, как и предсказывал Рашад. Теперь Вашни говорит танзирам, что все они дураки, что Оракул будет жить, чтобы показать нам джихади, как и обещал, — я помолчал, слушая. — Он говорит, что они не хотят войны. Они хотят вернуть то, что их по праву.
— Юг, — мрачно сказала Дел.
— И песок, который должен превратиться в траву.
Вашни перестал кричать. Он сделал жест и его друзья перерезали веревки, удерживающие тело на лошади. Тело упало лицом вниз, его грубо перевернули и сорвали с него то, во что оно было завернуто, чтобы показать, что осталось от человека.
Должно быть я вскрикнул. Дел резко посмотрела на меня.
— Ты знаешь его?
Я кивнул.
— Он танцор меча. Не очень хороший — и не очень умный — но все равно, я знал его, — я глубоко вздохнул. — Он этого не заслужил.
— Он пытался убить Оракула.
— Глупый, глупый Мараб, — прошептал я и взял Дел за руку. — Пошли, баска. Послание доставлено.
— А танзиры послушаются?
— Нет. Просто теперь им придется искать убийцу среди своих людей. Ни один танцор меча уже не