Леди неукротимость

– Я не мог уснуть из-за мыслей о тебе, – ска­зал он, целуя ее горло. – Я хочу тебя так сильно, что эта боль убивает меня. Мне не следовало бы так давить на тебя, но я просто не могу вынести этой боли. Помоги мне.

Она приподняла его лицо, чтобы поцеловать его. Поймав зубами его нижнюю губу, она слегка прикусила ее.

– Мне кажется, ты сам решил помочь себе.

Он провел языком вниз по ее шее до ткани, которая покрывала ее грудь. Внезапно он понял, что ненавидит этот прозрачный материал. Его рука взметнулась вверх по ее телу, сжала ткань в кулаке и разорвала ее.

– Ты права, – сказал он. – Я помогу себе сам.

Он прильнул губами к ее груди и всосал ее. Ее руки сомкнулись у него на затылке и прижали его к ее телу. Он втянул в рот ее сосок, и она выгнула спину навстречу ему. Его рука скользнула вниз по ее бедру, а затем устроилась между их телами там, где начинались ее ноги. Он слегка прижал к ней ладонь.

– Откройся, – сказал он. – Откройся мне. Ши­ре. Шире.

Его палец скользнул внутрь ее. Внизу его живота разливалась тупая боль, и он почувствовал, как он начал подергиваться. Он вспомнил о часах, и движе­ния его пальца стали имитировать ритм часов. Она напрягалась и расслаблялась в такт движениям его руки, и это сводило его с ума. Ее руки сжали его ягодицы, и она попыталась притянуть его к себе.

– Нет, еще рано.

Он спускался все ниже и ниже до тех пор, пока его губы не оказались прижаты к тому влажному гнезду, где играла его рука. И снова Кейт попыта­лась, приподняв ноги, вернуть его в прежнее поло­жение. Чтобы остановить ее, он поцеловал самую чувствительную часть ее тела.

– Нет, – сказал он. – Расставь ноги пошире, – он руками раздвинул ее ноги и снова поцеловал ее. Пробежавшись по ней языком, он почувствовал, как она пытается сжать ноги вместе. – Расслабься. Вот так. Прочувствуй то, что я делаю с тобой. Это именно то, чего я хочу.

Когда он довел ее до такого возбуждения, что она буквально подпрыгивала в ответ на его ласки, он рассмеялся.

– По крайней мере, я могу тебя заставить под­чиняться мне хотя бы в этом.

Ему не следовало бы говорить этого, так как Кейт тут же приподнялась, дотянулась до него и поймала рукой его пенис. Он чуть было не вскрик­нул, почувствовав, как ее ладонь сжимает его набух­шую плоть. Она всего лишь раз погладила его рукой, и этого оказалось достаточно, чтобы заста­вить его швырнуть ее назад на матрац и накрыть ее своим телом. Его халат все еще висел у него на плечах. Он чувствовал, как ее ногти через шелк впиваются в его спину.

– Халат, – сказал он сквозь зубы.

Она сорвала с него одежду как раз в тот момент, когда он раздвигал ее ноги. Он глубоко погрузился в нее, а затем отступал до тех пор, пока едва не освободился. Она сделала глубокий вдох, отчего ее мышцы судорожно сжались. Алексис взорвался. Он снова вонзился в нее и начал свои ритмичные движе­ния. Он не поверил своим ушам, когда услышал, как она потребовала:

– Быстрее.

– Иди к черту, – сказал он.

В качестве мести он начал извиваться и делать бедрами вращательные движения, а затем с новой силой атаковал ее. Она закусила губу и задрожала под ним, устремляясь к вершине наслаждения.

Он продолжал вбивать себя в нее.

– Крикни для меня, Кэти Энн. Крикни же. Я хочу услышать твой крик.

Он издал долгий, яростный стон, затем еще один, а потом Кэти Энн приподнялась навстречу ему тре­бовательному толчку и вскрикнула. При этом звуке Алексис полностью потерял контроль над собой. Он ритмичными толчками прокладывал себе путь к из­бавлению, которое разнесло его вдребезги, как ста­кан, брошенный в стену. Он обессиленно рухнул на нее, предпринимая отчаянные попытки вернуть себе ясность осознания окружающей действительности.

Ясность мысли долго не приходила. Его само­контроль был полностью разрушен так же, как и его сила воли. Он зарылся лицом в волосы Кейт и при­знался себе в чем-то очень важном. Он хотел заво­ евания, и он его добился. Вот только сражение принесло ему мучительную боль и одновременно наполнило его безграничным наслаждением. И та­ким сделала его Кейт. Он и раньше соблазнял жен­щин, но не чувствовал ничего, кроме быстро прохо­дящего удовольствия. Все дело было в самой Кэти Энн, в этой маленькой дикарке, которая мучила его, кружила ему голову, которая превратила его из цивилизованного человека в варвара.

Он вздохнул и приподнялся на локтях так, что­бы увидеть ее лицо. Она гладила руками его спину. Не обращая внимания на его смятение, она улыб­нулась ему и поцеловала его в нос.

– Я хотела, чтобы ты пришел ко мне сегодня ночью, – сказала она. – Я так хотела этого, но я боялась тебя попросить. Я рада, что ты поддался соблазну.

– К тому времени, как я подошел к твоей две­ри, я готов был убить за право обладать тобой.

Изумленный собственными словами, Алексис выругался про себя. Ему не следовало признаваться в своем желании. А теперь она улыбалась ему, как будто бы он одарил ее бриллиантами. Бог мой, она снова двигала бедрами.

– Кейт, нет. Для тебя это внове. Черт, пре­крати.

Он зажмурился, когда она обвила его тело ру­ками и ногами и принялась вращать бедрами. Он почувствовал, как ее мышцы присасываются к нему, и его протесты затихли. Зарывшись руками в ее волосы, он принялся ритмично двигаться внутри нее и через мгновение уже поддался своему непонятно­му безумию.

Предполагалось, что Кейт отправится с Ханной, графиней и трио Динклей заниматься тем, что Хан­на называла «христианской благотворительнос­тью». Кейт высказала предположение, что устройст­во мастерских для обучения ремеслам было бы го­раздо полезнее, чем вытирание носов малышам, но Ханне не понравилась эта мысль. Ее воплощение в жизнь повлекло бы за собой необходимость ор­ганизации, а также вмешательства в дела бизнес­менов. Настоящая же леди должна быть выше подо­бных низменных проблем, и в то же время она была слишком легкомысленна, чтобы понять их и разо­браться в них.

Кейт была не настроена заниматься благотворительностью. Она хотела найти укромное местечко, чтобы подумать об Алексисе и о том, какие чувства он вызвал у нее в Башне духов и в ее спальне прошлой ночью. Послав Ханне записку с извинени­ями, Кейт надела костюм для верховой езды – юбку со шлейфом, а не юбку-брюки – и поскакала в леса неподалеку от замка Ричфилд.

Она оставила свою лошадь пастись на полянке в нескольких ярдах от места, куда она направлялась. Во время предыдущей прогулки она обнаружила руины Тайм Холла. Этот дом был построен в глуби­не леса одним из предков Алексиса для своей лю­бовницы. Солдаты Кромвеля сожгли его во время гражданской войны. Покрытый сейчас мхом и за­росший плющом, дом был когда-то построен из красного кирпича. Обломки кирпичей в изобилии валялись вокруг, и она несколько раз наступила на них, пробираясь к самому зданию. Там под одной из стен была полоска травы, на которой она очень любила сидеть и читать.

С тех пор как она решила стать леди для Алек­сиса, ей приходилось читать большинство интерес­ ных книг в укромных местах вроде Тайм Холла. На этот раз вместо того, чтобы уйти с головой в прине­ сенную с собой книгу, она оперлась спиной на стену и принялась рассматривать траву и цветы, которы­ми постепенно зарастали руины.

Она чувствовала себя виноватой в том, что она не чувствовала вины из-за того, что занималась любовью с Алексисом де Гранвилем. Ее прежние тревоги снова вернулись к ней. У общества были свои правила, и она не могла согласиться с ними. В них не было логики. Если Алексису было позво­лено заниматься сексом, то она не понимала, поче­му это не позволено ей. Еще одним источником ее раздражения был тот факт, что все приличные, вос­питанные люди, которых она знала, утверждали, что женщины любят дом и семью, но не получают удовольствия от физической стороны взаимоотно­шений с мужчинами. Слава Богу, что в свое время она познакомилась с Пейшенс.

Пейшенс наставила ее на путь истинный. Со стороны окружавших ее было просто низостью ута­ ивать от нее тот факт, что женщина также может испытывать удовольствие. Нельзя, конечно, было сказать,