— А че объяснять-то? Я решил с вами поехать.
— Подвиги совершать?! — Я все-таки не выдержал. — А ты не подумал о своих родителях? Ведь они, наверное, места себе не находят! — Тема родителей в последнее время стала для меня чрезвычайно острой.
Рон напрягся.
— У меня нет родителей. Меня маленьким подкинули в дом мельника.
— А… извини, я не знал. — Моя злость мигом пропала. — Но мельник-то, наверное, тоже волнуется.
— Волнуется?! — голос Рона сорвался, в глазах заблестели слезы обиды. Прерывисто и зло он зачастил: — Да он ничем, кроме денег, не интересуется! Думаешь, я себе деньги взял, те, которые ты мне дал? Все ему отдал! Я там у него как раб был. С утра до ночи! А чуть не по его, то вот! — Рон задрал рубашку. Поперек спины шли рубцы старых шрамов. — Он порет и еще говорит, что добра желает! Мол, разума мне добавляет, и я ему за это еще спасибо должен говорить! Я несколько раз от него сбегал, но меня ловили. А он только смеется. Потом сказал, что отпустит меня, если я расплачусь с ним за все то добро, что он для меня сделал. И потребовал двести терхемов, а это пять кун! Где я их мог взять? За работу он мне не платил. Только воровать оставалось! Я знал, что он только этого и добивается. Но я не воровал! Я по ночам отправлялся на заработки и копил эти пять кун! Я зарабатывал, где только мог! Но разве можно было мне собрать такую сумму? Тем более, что мельник постоянно брал с меня плату за хлеб.
К концу рассказа слова шли вперемежку со слезами. Уже не сдерживаясь, Рон опустился на пол и разревелся.
— Я не мог там больше оставаться! Лучше с вами, чем с ним. Я швырнул ему в лицо его серебро… Он думал, что я их украл. Я его пытался переубедить, но он не поверил и отвел к стражникам. Но тот офицер, который пришел тебе на помощь, выставил его за дверь. Сказал, что я честно заработал и сказал, что он должен верить мне. Вот! Он страшно разлился, а я убежал. И больше к нему не вернусь! — Рон говорил все тише и тише, а потом совсем замолчал. Только плечи тряслись от рыданий.
Эльвинг осторожно взял его за плечи и усадил на кровать. Я тоже присел на краешек.
— Рон, ты совершенно не представляешь, куда мы направляемся. Этот очень опасно. Может тебе в Амстере было плохо, но там тебе не угрожает смертельная опасность.
— Плевать!
— Да послушай же! Поверь, у тебя все наладится. Ты уже ушел от того негодяя, у которого жил. Ты получил грамоту и теперь можешь свободно вступить в любую гильдию.
— В гильдию принимают с шестнадцати лет, а что мне до этого делать?
— Но с нами очень опасно. А ты, я уверен, сможешь найти себе дело. Давай так: я сейчас дам тебе денег, и ты отправишься обратно в Амстер…
— Я не вернусь!!! Если ты меня сейчас прогонишь, я буду идти за вами!
— Рон, — заговорил эльф. — Мы сейчас направляемся в Тевтонию. У тебя боевой конь, и с крестьянской клячей его не спутаешь. Ты знаешь, что в Тевтонии делают с конокрадами? Их вешают. И твой возраст тебя не спасет.
— Я не украл его!
— Возможно. Я даже не буду спрашивать, где ты его взял. Но я знаю — что бы ты ни говорил, никто тебе не поверит. Обвинят в краже, и ты не сможешь оправдаться.
— Я не крал! Это мой трофей. Когда ты, — Рон посмотрел на меня, — помешал предателям открыть ворота, на следующий день была сделана вылазка. Я тогда часто бывал в казармах и знал о ней. Во время вылазки я тоже отправился с солдатами. Владельца этого коня убили, и я отвел его в подлесок. Теперь это мой конь. Я его Витязем назвал.
— Не думаю, что тевтонские бароны в это поверят, — спокойно возразил Эльвинг.
— Ну и пусть! Все равно не вернусь!
— Хватит вам, — прервал я спор. — Рон, ты завтра же возвращаешься в Амстер. Денег на дорогу я тебе дам. А сейчас мы отправимся в лавку и купим тебе новую одежду, чтобы на обратном пути тебя не приняли за вора. И где ты так сумел извозиться?!
— Где-где… Когда в лесу ночевал.
— Так ты что, на земле спал?!
— А где же еще! Денег-то у меня не было. Я же все мельнику отдал.
— Ладно. Больше тебе на земле спать не придется. Деньгами я тебя обеспечу. А сейчас пошли покупать тебе одежду. Заодно прогуляемся, городок посмотрим.
— Чего его смотреть, — буркнул Рон.
— Да пойми же ты! Неужели бы мы тебя не взяли, если бы это не было опасно?
— Все равно ты не сможешь заставить меня вернуться!
— Посмотрим. А сейчас марш в конюшню! Посмотри, как там твоего Витязя устроили. Потом жди нас у входа.
Рон быстро выскочил за дверь, потом приоткрыл ее, показал мне язык и снова закрыл.
— Вот ведь не было печали, — безнадежно сказал я. — И ведь он прав. Если он заупрямится, то каким образом его можно будет отправить назад? Не возвращаться же самим?
— Может завтра, когда мы пересечем границу, он одумается и не поедет за нами? — Но, судя по всему, эльф и сам не слишком-то верил в свои слова.
— А это правда, что в Тевтонии конокрадов вешают?
Эльвинг мрачно кивнул.
— Конь у них считается самой большой ценностью. Очень немногие могут нести всадника в полных доспехах, и они стоят очень дорого. Бароны могут простить любое преступление, кроме кражи коня и оружия. Они даже простолюдина могут простить за убийство барона, если простолюдин докажет, что действовал открыто и только защищался, а не напал из-за угла. А если он окажется искусен в бою, то они еще будут соперничать друг с другом за право взять его в свой отряд.
— Ясно. Тогда будем надеяться, что он одумается.
— Ага.
Мы переглянулись и поняли, что только обманываем друг друга. И я, и Эльвинг уже успели оценить упрямство мальчишки.
— А, — махнул я рукой. — Пошли за покупками, а завтра видно будет. Как говорят у меня на родине: утро вечера мудренее.
Мы вышли на улицу. Рон, как ему и было сказано, ждал нас у входа.
Глава 7
Из Сердама мы выехали на рассвете. Вручив Рону деньги, я велел ему немедленно возвращаться. Послушался он, как же. На своем боевом трофее спокойно ехал за нами в некотором удалении, не приближаясь, но и не отставая.
Решив пока не обращать на него внимания, я огляделся по сторонам. Мы недавно пересекли границу с Тевтонией. Мне вспомнились занятия с Мастером. Все то, что он рассказывал об этой стране.
Впрочем, назвать Тевтонию единой страной было нельзя. Бароны, каждый из которых имел собственный, хорошо укрепленный замок, вполне могли себе позволить свысока поплевывать на королевскую власть. А самым любимым их делом была война. Облачившись в доспехи и собрав отряд, барон, не забивая себе голову поиском подходящего повода, нападал на замок соседа. Ну захотелось человеку немного развлечься, воинскую удаль показать.
А там и осада замка начиналась. Другие бароны предпочитали в драку не вмешиваться, если только их не просит об этом одна из сторон. Но те такую просьбу считали ниже своего достоинства, уверенные, что легко справятся сами.
Осада могла продолжаться довольно долго, хотя редко больше полугода, и в случае победы
