повседневное событие.
— Для меня — нет, — ответил я, — а вот для Боусера так и есть. Он уже делал не раз нечто подобное и бывал во многих временах. Его не могли ранить дротиком каменного века в то время, когда жили динозавры, одного из которых он притащил домой.
— А что касается наконечника Фолсона, — заметила она, — то в тот раз он не мог путешествовать в прошлое больше чем на двадцать тысяч лет. Ты уверен, что не нашел признаков людей?
— Какие признаки? Следы? Разбросанные сломанные стрелы?
— Я подумала о дыме.
— Никакого дыма не было. Единственное, за что можно зацепиться, — это мастодонт, который, черт побери, чуть не растоптал меня.
— А ты уверен, что был в прошлом? Ты не насмехаешься надо мной? Может быть, тебе все это привиделось?
— Несомненно. Я зашел в лес, спрятал ружье, свистнул Боусера и схватил его за хвост…
— Прости меня, Эйса… Я знаю. Конечно, ты этого не придумал. Как ты думаешь, это создание с кошачьим лицом имеет к этому отношение? Да, давай есть оладьи, а то они остынут. Выпей горячего кофе, согрейся.
Я вилкой подцепил оладью, положил ее на свою тарелку, помаслил и полил сиропом.
— Знаешь, — сказала Райла, — мы могли бы кое-что иметь.
— Верно. У нас есть место, где небезопасно пойти прогнать лиса.
— Я серьезно, — продолжала она. — Мы можем иметь кое-что грандиозное. Если ты открыл путешествие во времени, подумай, что можно с ним сделать.
— Ну уж нет, — сказал я. — Не круглый же я дурак. Если я его увижу снова, то развернусь и быстренько уберусь подальше. Если хочешь, можешь сама попадать в эту ловушку. Нельзя же рассчитывать, что Боусер будет каждый раз отыскивать меня.
— Предположи, что это можно контролировать.
— А как?
— Если бы ты имел дело с Кошариком…
— О, черт, я с ним не могу даже разговаривать.
— Не ты. Может быть, Хайрам. Он ведь говорит с Боусером, не так ли?
— Это он так считает. Будто бы разговаривает с Боусером. Будто бы разговаривает с малиновками.
— А откуда ты знаешь, что это не так?
— Но, Райла, в этом должен быть смысл, черт побери.
— Я и стараюсь держаться в пределах смысла. Откуда ты уверен, что он не разговаривает с Боусером? Как ученый…
— Будто он ученый.
— Отлично, пусть будет, будто он ученый. Ты очень хорошо знаешь, что не можешь определить истинность утверждения — безразлично, негативного или позитивного — пока не получишь доказательств. И вспомни, как Эзра говорил, что Кошарик бродит поблизости и приглашает Бродягу побегать с ним.
— Старый Эзра сумасшедший. Очень спокойный, но все же сумасшедший.
— А Хайрам?
— Хайрам не сумасшедший. Он простак.
— Может быть, то, что могут делать очень спокойные сумасшедшие или простаки и собаки — не можем делать мы? Может, у них есть возможности, которых мы не имеем?
— Райла, мы можем нацелить Хайрама на Кошарика.
Дверь скрипнула, и я обернулся. В дом входил Хайрам.
— Я услышал, — сказал он, — что вы говорили про меня и про Кошарика.
— Нам было интересно, — ответила Райла, — можешь ли ты с ним разговаривать. Ну, как ты говоришь с Боусером.
— Вы имеете в виду то создание, которое околачивается возле фруктового сада?
— Так ты его уже видел?
— Много раз. Он похож на кота, но это не кот. У него только голова. Тело совсем не видно.
— А ты с ним разговаривал?
— Время от времени. Но это неинтересно. Он говорит о вещах, которых я не понимаю.
— Ты имеешь в виду, что он использует незнакомые слова?
— Ну да, и слова тоже. Но, главным образом, идеи. Понятия, о которых я никогда не слышал. И вот что удивительно: он шевелит губами и не издает ни звука, а я слышу слова. Похоже, как с Боусером. Его я тоже слышу без звуков.
Я сказал:
— Хайрам, садись, позавтракай с нами.
Он в замешательстве шаркнул.
— Не знаю, нужно ли. Я уже поел.
— У меня осталось тесто, — сказала Райла. — Я сейчас приготовлю горяченьких.
— Ты никогда не пропускал возможности посидеть со мной за столом, — подзадорил я. — Не сосчитать, сколько раз мы завтракали вместе. Не изменяй этому обыкновению из-за Райлы. Ей останется.
— Ага, тогда все в порядке, — обрадовался Хайрам. — Я неравнодушен, мисс Райла, к оладьям с сиропом.
Райла пошла к плите и залила тесто на сковородку.
— По правде говоря, мистер Стил, я не чувствую дружеского расположения к этому созданию с кошачьей мордой. По временам я даже немного боюсь его. Он так странно выглядит, без тела. Кажется, что его голова нарисована на воздушном шарике. Он никогда не отводит глаз и никогда не мигает.
— Понимаешь, нам с мисс Райлой нужно с ним поговорить, но мы не можем. Ты — единственный, кто может это сделать.
— Вы имеете в виду, что никто с ним не умеет говорить?
— И с Боусером тоже.
— Но если ты согласишься поговорить с Кошариком, — сказала Райла, — то это нужно держать в тайне. Никто не должен даже и знать, о чем вы говорили.
— Но Боусер, — запротестовал Хайрам, — от него я не могу хранить секретов. Он мой лучший друг. Я должен рассказать ему.
— Ну, ладно, — сказала Райла. — Боусеру можно. От этого вреда не будет.
— Могу обещать вам, что он никому не скажет.
Райла посмотрела на меня:
— Ты не возражаешь, если он расскажет Боусеру?
— Не возражаю. Боусер никому не расскажет.
— О, нет, — пообещал Хайрам, — я предупрежу его, чтобы он этого не делал. — И, сказав это, он занялся оладьями, набив полный рот и выпачкав щеки сиропом.
Девятью оладьями позже он вернулся к разговору.
— Вы говорите, что я должен о чем-то поговорить с этим Кошариком?
— Именно так, — сказала Райла, — но мне трудно объяснить тебе, о чем пойдет речь.
— Вы хотите, чтобы я передал ему что-то, что вы задумали, а затем передал вам его ответ. И знать будем только мы четверо.
— Четверо?
— Боусер, — вмешался я. — Ты забываешь, что четвертый — Боусер.
— О, да, — вздохнула Райла, — мы не должны забывать старину Боусера.
— Это должно быть нашей тайной?
— Правильно.
— Мне нравятся тайны, — сказал Хайрам восторженно. — Они заставляют меня чувствовать себя важной шишкой.
