ударило меня в плечо, но я не почувствовал отдачи, и мой палец, который сам соскользнул на спусковой крючок, теперь сам нащупал и второй. Но не было нужды делать второй выстрел. Тираннозавр передо мной встал на дыбы, откинулся назад и грохнулся. Краем глаза я поймал Бена и увидел тонкую струйку дыма, истекающую из его ружья. Мы оба, понял я, выстрелили почти одновременно, и эти две пули гигантский динозавр не смог переварить.
— Глядите! — вскрикнула Райла, и тут же я услышал треск слева от себя.
Повернувшись в том направлении, я увидел, как на нас несется второй тираннозавр. Он был уже близко, и двигался быстро. Ружье Бена рявкнуло, и на момент зверь сбился с шага, но выпрямился и пошел снова. И что-то внутри меня сказало: «Теперь все». Ружье Бена было пусто, а у меня в левом стволе был единственный заряд. Голова тираннозавра пошла вниз, челюсти начали широко раскрываться и не осталось шанса удачно выстрелить в тушу. Вот уж не знаю, как я сделал это. Сделанное, я думаю, было простым рефлексом, естественным и инстинктивным защитным действием. Я направил ружье прямо в середину этой разинутой пасти и нажал на спуск. Вверху надо мной голова динозавра взорвалась, а тело его завалилось на бок. Я отчетливо услышал тяжелый стук падения и ощутил содрогание почвы, когда восемь тонн мяса шлепнулись на землю не дальше чем в тридцати футах от меня.
Бен, который отполз в сторону, чтобы избежать падения этой туши, поднялся на ноги, запихивая в ствол патроны. А позади безостановочно работала камера.
— Ну, — сказал Бен, — теперь мы кое-что узнали. Эти твари охотятся попарно.
Второй динозавр был мертв, голова его была оторвана напрочь. Тело все еще подергивалось и билось, судорожно ударяя одной из когтистых задних ног. Первый пытался встать, но каждый раз опрокидывался и падал. Бен спустился по склону, еще раз разрядил ружье ему в грудь, и тот превратился в гору мяса.
Райла медленно прошла вниз по склону, снимая убитых зверей с близкого расстояния под разными углами, затем остановила камеру и опустила ее. Я открыл ружье, перезарядил его и сунул подмышку.
Бен поднялся ко мне по склону.
— Мне не хотелось этого говорить, — сказал он, — но я здорово струсил. Этот проклятый зверь бежал прямо на меня. Ты попал ему в голову. Ты напрочь отстрелил ему его глупую башку.
— А что еще оставалось делать? — ответил я. Не стоило самодовольно распространяться об этом, но я не мог объяснить ему, что мной руководило какое-то примитивное чувство самосохранения. — Я тут ни при чем, это вышло инстинктивно. Как — не могу объяснить даже самому себе.
— Но у второго, однако, голова цела. Нужно отделить ее и притащить назад. В качестве доказательства.
— У нас уже есть доказательства. У Райлы.
— Так-то оно так, — сказал Бен, — но жалко. Эта голова, оправленная как надо, могла бы принести кучу денег.
— Она, вероятно, весит несколько сот фунтов, — ответил я.
— Но нас двое…
— Нет, — сказал я. — Нам надо пройти что-то около двух миль, прежде, чем мы отыщем свои палки. Лучше нам немедленно убираться отсюда.
— Не понимаю, почему.
Я жестом показал на двух мертвых динозавров и пояснил:
— Пятнадцать тонн мяса. Все вонючие пожиратели падали начнут сейчас стекаться сюда. Все, кто находится в окружности нескольких миль. К ночи эти скелеты будут обглоданы добела. Я бы хотел убраться отсюда прежде, чем они начнут появляться.
— Мы могли бы сорвать хороший куш…
Но я обернулся к Райле:
— Ты сняла достаточно? Ты довольна?
Она кивнула:
— В последней встрече я не пропустила ничего. Если это не убедит Сафари Инкорпорейтид, тогда и ничто другое не убедит их тоже.
— Хорошо, — сказал я таким тоном, который дал им понять, что я имею в виду. — Мы отправляемся домой.
— Ты — цыпленок! — выкрикнул Бен.
— Пусть так. Я цыпленок. Мы получили то, за чем пришли. Теперь уходим, пока не поздно.
— Я тоже думаю, — сказала Райла, — что следует уходить. Я испугана до кончиков ногтей.
17
Мы вернулись из мела в понедельник рано утром. Теперь была пятница. За эти четыре дня развернулись большие события. Вокруг участка началось сооружение забора. Высокие стальные столбы заливали бетоном, на них натягивали и закрепляли крепкую проволоку. По внутреннему периметру забора рыли траншею для электрического кабеля к прожекторам. Был заложен фундамент административного здания и доставлены пиломатериалы. Началось строительство мотеля Бена. Райла накануне отправилась со своей пленкой в Нью-Йорк. Куртни Мак-Каллахен, ее вашингтонский поверенный, вылетел в Нью-Йорк, чтобы вместе с Сафари Инкорпорейтид присутствовать на просмотре фильма. Пленки были проявлены в лаборатории Сафари, поэтому не пришлось обращаться ни в какую постороннюю организацию.
Я работал до изнеможения, чтобы задать делу хороший ход, и Бен мне безмерно помог. Он заключил массу необходимых контрактов, вертелся как угорелый, организовал рабочую бригаду, чтобы развязать себе руки для других дел. Большинство мужчин были просто чернорабочими, все эти парни с ферм, но Бен отыскал несколько толковых, знающих людей, поставил их во главе бригад, и дело, кажется, пошло полным ходом.
— Задача в том, — говорил он, — чтобы приступить к делу, возвести забор и закончить административное здание так быстро, как только возможно, до того как люди начнут задавать вопросы. Как только забор будет закончен, пусть спрашивают, что угодно, мы покажем им нос из-за забора.
— Но, Бен, — протестовал я, — у тебя же есть свои заботы. Тебе надо строить мотель и следить за банком. И у тебя нет прямого интереса в этом деле.
— То, что ты занял у меня в банке кучу денег, уже представляет интерес, — отвечал он мне. — Ты дал мне возможность заложить мотель и, кроме того, я сделал массу других вещей. Скажем, я купил здесь вокруг все земли, которые были свободными. Купил ту ферму к востоку от тебя как раз накануне. Старина Джек Колд получил от меня больше, чем надеялся, и решил, что я простак, раз купил ее на таких условиях. Он не знал, что я заплатил бы за нее вдесятеро больше без всяких задержек. И ты взял меня на ту охотничью прогулку за динозаврами. Я бы не променял ее на целый мир. Я бы заплатил тебе, чтобы ты только взял меня туда. А ты говоришь, что у меня здесь нет прямых интересов! К тому же, я не забыл, что ты пообещал мне некоторый процент с этого дела.
— Это-то и есть самый слабый пункт, — сказал я. — Ведь дело все еще висит на волоске.
— Что за черт!? Не понимаю, отчего бы это. От такого кто угодно свихнется. Ты полностью освобожден. Ты присматриваешь за всем. Если тебе нужна помощь, только позвони. Говорю тебе, парень, мы вдвоем должны это осилить.
Я сидел на кухне, разговаривал с Хайрамом и попивал пиво. Впервые с тех пор, как все завертелось, мне удалось присесть. Я сидел, пил пиво и чувствовал себя чуть ли не виновным в том, что ничего не делаю, хотя и не представлял себе, что еще должен делать.
— Кошарик, — сказал Хайрам, — обеспокоен тем, что происходит. Он спрашивал, зачем нужен забор, и я попытался ему объяснить. Я сказал ему, что как только забор закончат, он может делать массу дыр во времени, и он был этим доволен. Он спрашивает, когда начинать.
— Но он мог бы делать дыры во времени, когда бы ни захотел. Он мог бы заполнить ими все вокруг, и ничто не могло бы его остановить.
— Кажется, мистер Стил, он не может делать дыры во времени просто так, смеху ради. Ими нужно
