одно сафари наползало на другое. Мы хотим сохранить охотничьи районы чистыми, насколько это возможно. Нам нужна не одна дорога во времени.
Куртни вопросительно взглянул на меня.
— Это возможно, — сказал я ему. — Столько, сколько им нужно, каждая будет отделена от другой, скажем, десятью тысячами лет. Но мы можем проложить их плотнее и сделать интервалы меньше.
— Вы понимаете, конечно, — сказал Куртни, обращаясь к Хеннеси, — что за каждую дорогу во времени придется платить.
— Мы бы хотели, — сказал Стюарт, — заплатить вам за три дороги во времени миллион долларов.
Куртни покачал головой.
— Миллион за годовую лицензию. И давайте договоримся, скажем, на полмиллиона за каждую дополнительную дорогу во времени кроме первой.
— Но, боже мой, мы же останемся в убытке!
— Не думаю, — сказал Куртни. — Не пожелаете ли сказать мне, во что вы оцениваете двухнедельное сафари?
— Мы еще этого не обсуждали.
— Ну да, ну да. У вас есть еще для этого пара недель. Создать паблисити, составить список желающих…
— То, что вы говорите — экономическая бессмыслица, — сказал Стюарт.
— Не стоит так разговаривать со мной, — ответил Куртни. — Вы на последнем издыхании, и вы это знаете. К концу двадцатого века охоты не будет вообще. Что вам останется? Редчайшие путешествия для отстрела крупной дичи, охота с кинокамерой? А здесь у вас есть шанс вернуться к настоящему делу. Неограниченные возможности. Сотни лет охоты. Новая, волнующая дичь. Если некоторые из ваших клиентов захотят поохотиться на тираннотериев или мамонтов, или на дюжину других видов крупных и опасных зверей, то все, что от вас потребуется — это сказать нам лишь слово, дальше уже наше дело. И мы — единственные, кто может вам это предоставить.
— В этом я не уверен, — сказал Стюарт. — Если мисс Эллиот и мистер Стил смогли изобрести машину времени…
— Но это как раз то, что я пыталась вам сказать, — заявила Райла. — Вы же или не хотите слушать, или же не верите. Вы просто пропускаете это мимо ушей. Никакой машины нет.
— Нет машины? Но как же тогда?
— Это, — сказал Куртни вкрадчиво, — профессиональная тайна, которую мы не разглашаем.
— Они поймали нас, Стюарт, — сказал майор Хеннеси. — Здесь ничего не выудишь. Они правы. Никто другой не может сделать этого. Мисс Эллиот говорила, что машины нет. С самого начала она это говорила. Итак, почему бы нам не очинить карандаши и не приняться за работу? Пожалуй, наши друзья пожелали бы получать часть нашего дохода. Скажем, двадцать процентов.
— Если вы хотите пойти таким путем, — то пятьдесят процентов, — сказал Куртни. — Не меньше. Мы бы внесли свою долю в дело в виде лицензионного взноса. Дело пошло бы лучше.
Я сидел, слушая все это, и голова у меня слегка кружилась. Вы можете сколько угодно говорить про миллион долларов, и это будет значить не так уж много, это всего лишь куча бумажек. Но когда этот миллион ваш — совсем другое дело.
Я пошел вниз по гребню. Не уверен, что остальные заметили это. Боусер выполз из-под домика и последовал за мной. Хайрама нигде не было, и это меня беспокоило. Я же велел ему вернуться назад, но нигде не было видно и признаков его. Неуклюжик иноходью медленно пересекал долину, направляясь к реке, вероятно, чтобы напиться, но без Хайрама. Я стоял на гребне и смотрел повсюду. Нет, его не было видно.
Сзади послышались шаги. Это был Бен. Его башмаки издавали свистящий звук, словно он шел по высокой траве. Он подошел и встал рядом со мной, и мы вместе глядели на долину. Вдалеке мы видели множество точек, вероятно, мастодонтов или бизонов.
— Бен, — спросил я, — а это много — миллион долларов?
— Это ужасно большая куча денег.
— Я просто не могу себе представить, — пожаловался я, — что они там рассуждают о миллионе или, может быть, даже более.
— Как и я, — отозвался Бен.
— Но, Бен, ты же банкир.
— Я все еще деревенский парень, как и ты. Вот почему мы не можем понять.
— Деревенский парень, — повторил я. — Мы прошли долгий путь с тех пор, как вместе бродили по этим холмам.
— Последние несколько дней ты беспокоен, Эйса. Что тебя гложет?
— Хайрам. Я велел ему вернуться сразу же, как он уведет отсюда Неуклюжика.
— Неуклюжика?
— Это тот мастодонт.
— Он вернется. Только что он нашел сурка.
— Неужели ты не понимаешь, — спросил я, — что если с Хайрамом что-нибудь случится, все наше дело лопнет.
— Понимаю, конечно. Но с ним ничего не случится. С ним все будет в порядке. Он сам наполовину дикое животное.
Мы постояли и посмотрели еще немного, но никаких признаков Хайрама не обнаружили.
Наконец Бен сказал:
— Я вернусь назад и посмотрю, к чему они пришли.
— Иди. А я поищу Хайрама.
Часом позже я нашел его. Он шел из яблоневой рощи, что пониже дома.
— Где ты был, черт побери? — спросил я.
— У меня был долгий разговор с Кошариком, мистер Стил. Из-за поездок, что мы делали в последние дни, я пренебрег им. Я боялся, что ему одиноко.
— И он чувствовал себя одиноким?
— Нет, — сказал Хайрам, — он говорит, что не чувствует себя так. Но он беспокоится, хочет приступить к работе. Он хочет проложить несколько дорог во времени. Он удивляется, почему это у вас тянется так долго.
— Хайрам, — начал я, — я хочу поговорить с тобой. Может быть, ты этого не осознаешь, но ты самое важное лицо во всем этом предприятии. Ты — единственный, кто может разговаривать с Кошариком.
— Боусер может с ним разговаривать.
— Отлично. Может быть и так. Но меня это не выручает. Я не умею разговаривать с Боусером.
Я изложил ему ситуацию. Объяснил все очень подробно. Нарисовал ему диаграмму. Он пообещал сделать все, что можно.
23
Когда мы с Хайрамом вернулись в дом, Райла и Куртни сидели за столом. Остальные исчезли. Пропал также и один из автомобилей.
— Второй автомобиль взял Бен, проехаться. Мы беспокоились, не случилось ли чего с тобой, — пояснила Райла.
— Я искал Хайрама.
— Я остался здесь, — сказал Куртни, — потому что мне нужно обсудить парочку вопросов с вами двумя.
— Налоговое Управление?
