— Мне кажется, вы правы, — согласилась Мелисса. — Я не могу сформулировать, как… но думаю, вы правы. Она всегда стояла немного в стороне от нас всех. То, что было хорошо для нас, не обязательно было хорошо для нее.
Они развели костер, приготовили ужин, заварили кофе. Потом, поев, расселись поближе к огню. Поднялась луна, уже начавшая превращаться в месяц, высыпали звезды. Ночь была какая-то одинокая.
Держа обеими руками кружку с кофе и отпивая время от времени, Лансинг вспоминал встречу с Мэри и то, что случилось с Юргенсом. Мог ли он спасти робота? Может, если бы он смог сообразить достаточно быстро, то нашелся бы способ его выручить? Но даже сейчас он не мог вообразить такого способа. И все же он не мог избавиться от душащего чувства своей вины. Нет, наверняка он мог что-то предпринять. Он пытался, конечно, он сам бросился на скользящий склон и едва не погиб — если бы не эти загадочные игроки в карты… Он пытался, и потерпел неудачу, и неудача сама по себе означала его вину.
А что теперь с Юргенсом? Куда он попал? Где он сейчас? Он, Лансинг, не отдал своему другу даже последний долг, даже не посмотрел, что случилось с роботом, куда он попал. Он был занят собственным спасением. Похоже, заметил Лансинг, вина не имеет конца. Что бы он ни сделал, а чувство вины обязательно останется.
Следует предположить, что Юргенс продолжал катиться до тех пор, пока не оказался у того места, где черная ревущая стена Хаоса встречалась с песком скользящего склона. И что произошло тогда? Что сказал Юргенс перед тем, как упал? КОНЕЦ ВСЕМУ, КОНЕЦ ВСЕЛЕННОЙ, Еп ПОЖИРАЕТ ТЬМА. Неужели Юргенс знал? Или просто предполагал, размышляя вслух? Теперь было невозможно понять, что произошло на самом деле.
Очень странно, подумал Лансинг, что все они погибли каким-то очень лично соответствующим для каждого способом. Пастор вошел в дверь. Бригадира унесли — унесли? — поющие сами по себе машины. Сандру досуха иссушила поющая башня. Юргенс соскользнул в Хаос. И Мэри — Мэри просто ушла. Пока нельзя считать, что Мэри погибла или исчезла, как остальные члены экспедиции. В том смысле слова, что и остальные. Для Мэри все еще была надежда.
— Лансинг, что с вами? — спросил Йоргенсон. — Вы так глубоко задумались.
— Да, я думал, — сказал Лансинг, — о том, что мы должны делать утром.
Думал он совсем о другом, но это было первое, что ему пришло в голову в ответ на слова Йоргенсона.
— Очевидно, отправимся обратно в город, — сказал Йоргенсон. — Вы об этом говорили.
— А вы пойдете со мной?
— Я в город не хочу, — запротестовала Мелисса. — Я там уже была один раз…
— На север ты не хочешь, в город не желаешь! — раздраженно сказал Йоргенсон. — Никуда ты не хочешь идти. Нет, Бог свидетель, еще немного, и я тебя брошу. Ты все время ноешь.
— Наверное, мы могли бы сэкономить время, — предложил Лансинг, — если бы мы пошли напрямик.
— Что это значит?
— Смотрите, — он отставил кружку и ладонью разгладил песок. Потом начал набрасывать указательным пальцем карту. — Когда мы покинули город, мы двигались через Бесплодный Край по дороге. Преимущественно на север. Потом, когда покинули таверну, то взяли направление на запад, к башне. Следовательно, должен быть более короткий путь к городу.
Он прочертил линию, обозначавшую дорогу через Бесплодный Край, потом, под прямым углом представил путь к башне. Потом провел третью сторону образовавшегося треугольника, соединив башню и город.
— Если пойдем вот так, то сократим путь. Видите, получился треугольник. Вместо того, чтобы преодолевать две его стороны, мы пройдем всего одну. Направление — юго-восток.
— Но мы окажемся в неисследованной и неизвестной нам местности, — воспротивился Йоргенсон. — У нас не будет ориентиров, дороги, которой мы могли бы придерживаться, чтобы не сбиться с пути. Мы заблудимся.
— Можно ориентироваться по компасу. А вдруг нам удастся миновать Бесплодный Край. Он не может простираться так далеко на запад.
— Не знаю, — сказал Йоргенсон.
— А я знаю. И этим путем я пойду. Вы со мной?
Йоргенсон колебался несколько секунд, потом сказал:
— Да, мы с вами.
Ранним утром они вышли в путь. Примерно час спустя они пересекли речку, которая бежала на восток. Через несколько часов своего пути речка сольется возле таверны с другой такой же речушкой.
Они пересекли ее в самом мелком месте, едва намочив ноги.
Характер местности начал меняться. От речки она начала плавно повышаться, изобилуя каменистыми гребнями, и каждый следующий гребень был выше предыдущего. Травы становилось больше, чем песка. Появились первые деревья; постепенно, по мере того, как путники взбирались на чередующиеся гребни, их становилось все больше. Кое-где каменистые гребни образовывали долинки, поросшие деревьями, где весело журчали по камням ручейки.
К концу дня, когда они взбирались на особенно высокий гребень, властвовавший над всеми остальными, перед ними открылась долина, более богатая растительностью и больше по размерам, чем встречавшиеся им на пути в этот день. Ее пересекала речка уже довольно значительной ширины. Неподалеку от того места, где остановились путешественники, поднималась в небо тонкая струйка дыма.
— Люди, — сказал Йоргенсон. — там должны быть люди.
Он двинулся вперед, но Лансинг протянул руку, остановив его.
— Что случилось? — удивился Йоргенсон.
— Не стоит бежать, сломя голову.
— Но там же люди!
— Не сомневаюсь. Но мы не будем слишком спешить. И подкрадываться тоже не будем. Дадим им знать заранее, что мы здесь, пусть понаблюдают за нами.
— Все-то вы знаете! — скривился Йоргенсон.
— Не все, — равнодушно сказал Лансинг. — Только то, что отвечает здравому смыслу. Или мы дадим им возможность сначала посмотреть на нас, или проскальзываем мимо.
— По-моему, мы должны с ними познакомиться, — предложила Мелисса. — Там может быть Мэри. Или кто-то что-нибудь о ней слышал.
— Это маловероятно, — сказал Лансинг. — Я убежден, что она ушла в город. И сюда она просто не имела возможности попасть.
— Все равно мы к ним выйдем, — воинственно заявил Йоргенсон. — Вдруг они знают, что, в конце концов, со всеми нами происходит? Тогда нам в первый раз хоть что-то станет понятно.
— Ладно, — согласился Лансинг. — Пойдем.
Они начали неспешно спускаться по склону холма, достигли долины, так же неспешно двинулись, ориентируясь по струйке дыма. Кто-то из обитателей долины заметил их, криком предупредив, чтобы они остановились. Тройка путешественников замерла на месте. Несколько минут спустя небольшая группа людей, приблизительно человек в десять, показалась со стороны, где поднимался дым. Не доходя до них, эта группа людей остановилась и вперед вышли трое.
Лансинг, стоявший немного впереди Йоргенсона и Мелиссы, наблюдал за приближающимися. Один из них был уже старым человеком. Двое других — помоложе. Один из них — светловолосый, с бородой, с волосами до плеч. Второй — мрачный, с темными волосами, смуглый. Бороды у него не было, хотя он явно не брился уже много дней — скулы и подбородок жутко заросли щетиной.
Одеты они были в сущие лохмотья — штаны на коленях и одежда на локтях протерты до дыр, кое- где пришиты заплаты. Старик щеголял в жилетке, кажется из кроличьего белого меха.
Тройка остановилась в нескольких шагах от Лансинга. Светловолосый молодой мужчина заговорил
