города. Они пропустили Дессарин, сияющей змеей извивавшийся среди полей, и Бруенор смог даже увидеть большую лагерную стоянку варваров далеко на севере.
Алустриель снова повернула пламенную колесницу на юг, и всего несколькими минутами позже знаменитый Плющевый Особняк на Холме Харпеллов в Лонгсэддле появился на горизонте.
Толпа любопытных волшебников собралась на вершине холма понаблюдать их подлет. Они мрачно приветствовали Леди Алустриель, с трудом держась на ногах под порывами ветра, поднятого волшебной колесницей — как всегда, когда она удостаивала их своим посещением. Одно лицо в толпе стало белее белого, когда на виду появились рыжая борода, острый нос и однорогий шлем Бруенора Баттлхаммера.
— Но... Вы... ох... мертвы... погибли, — растерянно бормотал Харли Харпелл, когда Бруенор выскочил из колесницы.
— И я рад Вас видеть, — ответил тот, одетый только в ночную рубашку и шлем. Он вытащил снаряжение из колесницы и бросил груду под ноги Харлиу. Где моя девочка? '
— Да, да... Девочка... Кэтти-бри... Где?.. О, там, — запинался он, нервно теребя нижнюю губу. Пойдемте, да, пойдемте! — Он схватил Бруенора за руку и потащил к Плющевому Особняку.
Кэтти-бри только поднялась с постели и в пушистом халате спускалась вниз в длинный зал. Глаза девушки расширились, и полотенце выпало из рук, когда она увидела Бруенора, мчащегося к ней. Он уткнулся лицом в ее одежду, так крепко обняв за талию, что выдавил воздух из ее легких. Как только Кэтти-бри оправилась от шока, она возвратила ему объятие в десятикратном размере.
— Мы молились... — она запнулась, ее голос дрожал от рыданий, — богам, я думала, ты мертвый! '
Бруенор не отвечал, пытаясь остаться спокойным. Его слезы впитывались в ткань халата Кэтти- бри, и он спиной чувствовал на себе взгляды толпы Харпеллов. Смущенный, он потянул на себя ближайшую приоткрытую дверь, удивив полуодетого Харпелла, который стоял за ней голым по пояс.
— Позвольте... — начал было волшебник, но Бруенор схватил его за плечо и вытолкнул в зал, а сам вошел с Кэтти-бри в его комнату. Волшебник попытался вернуться к себе, но дверь захлопнулась у него перед носом. Он беспомощно посмотрел на своих родственников, собравшихся вокруг, но их широкие ухмылки и прорывавшийся смех показали, что рассчитывать на сочувствие ему не приходится. Пожав плечами, волшебник вернулся к своим утренним делам, как будто ничего не случилось.
Кэтти-бри впервые увидела, как плакал стойкий дварф. Бруенора это не заботило, да он и не мог ничего с собой поделать. 'Я тоже молился, — прошептал он своей любимой дочери, человеческому дитю, принятому им как свое собственное больше полутора десятилетия назад.
— Если бы мы только знали, — начала Кэтти-бри, но Бруенор нежно приложил палец к ее губам. Это было не важно; Бруенор знал, что Кэтти-бри и другие никогда бы не оставили его, пока у них оставалась хоть какая-то надежда, что он выжил.
— Я даже не знаю, почему остался в живых, — ответил дварф. — Никакой огонь не мог даже опалить мне кожу. Он задрожал в воспоминании о неделях, проведенных в одиночестве в шахтах Митрилового Зала. — Не будем больше говорить о том месте, — попросил он. — Это позади. Пусть оно позади и останется! '
Вспомнив о подготовке похода на родину дварфа, Кэтти-бри протестующе затрясла головой, но Бруенор не обратил на это внимания.
— А наши друзья? — спросил он свою приемную дочь, — Дроу я видел, когда падал. '
— Дриззт жив, — ответила Кэтти-бри, — как и ассасин, который преследовал Региса. Когда ты упал, он добрался до выступа и схватил малого. '
— Грохочущего Живота? — у Бруенора перехватило дыхание.
— Да, и кошку дроу тоже. '
— Он не мертв... '
— Нет, насколько мне известно, — быстро ответила Кэтти-бри. — Еще нет. Дриззт и Вулфгар преследуют злодея на юг, зная, что его цель — Калимпорт. '
— Длинный путь, — пробормотал Бруенор. Он обратился к Кэтти-бри, смущенный. — Но я думал, что ты будешь с ними. '
— У меня была другая цель, — ответила девушка, ее лицо внезапно стало суровым. — Возмездие. '
Бруенор понял сразу. Митриловый Зал? — прошептал он. — Ты хотела вернуться и отомстить за меня? '
Кэтти-бри кивнула, не моргнув.
— Проклятье, девочка! — взревел Бруенор. — И дроу позволил бы тебе идти одной? '
— Одной? — эхом отозвалась Кэтти-бри. Пора было рассказать обо всем истинному королю. Нет, конечно, ведь при этом я просто глупо закончила бы свою жизнь. Сотня родов проделают путь с севера и запада, — объяснила она. — И много воинов народа Вулфгара будет с ними. '
— Этого не достаточно, — ответил дварф. — Мои залы под властью орд дуергаров. '
— И восемь тысяч из Цитадели Адбара с севера и востока, — мрачно продолжала перечислять Кэтти-бри. Король Адбара Харбромм говорит, что он будет рад снова увидеть свободный Митриловый Зал! Даже Харпеллы обещали помочь. '
Бруенор представил себе эту армию — волшебники, варвары и дварфы — и Кэтти-бри во главе. Слабая улыбка появилась на его хмуром лице. Он посмотрел на дочь с еще большим уважением, и его глаза вновь увлажнились от слез.
— Они не смогли бы победить меня, — зарычала Кэтти-бри. — Я хотела видеть твое лицо, вырезанное в Зале Королей, и имя, написанное в достойном его месте славы! '
Бруенор снова схватил ее и крепко сжал в объятиях. За годы своих приключений он добыл много славы и званий, и, возможно, мог бы добыть их еще немало. Но ни одно громкое звание не было ему так дорого и не согревало его сердце так, как слово «Отец».
***
Тем же вечером Бруенор стоял с торжественным видом на южном склоне Холма Харпеллов, наблюдая, как последние цвета исчезают с западного неба, и пустота накатывается на равнину к югу. Мыслями он был со своими друзьями, особенно с Регисом — Грохочущим Животом — надоедливым халфлингом, который сумел найти уязвимое место в каменном сердце дварфа.
С Дриззтом было все в порядке — с Дриззтом всегда было все в порядке — а вместе с могучим Вулфгаром, идущим около него, их не остановила бы и целая армия.
Но Регис...
Бруенор никогда не сомневался, что его беззаботный образ жизни, легкомысленная манера встречать проблемы полупримирительным и полуудивленным пожатием плеч в конечном счете заведет халфлинга так далеко, откуда он уже не сможет выбраться сам. В конце концов, это случилось, когда Грохочущий Живот решил украсть рубиновый кулон.
Но сколько бы дварф не говорил себе: он сам виноват ', это не могло рассеять ни его жалости к пропавшему другу, ни гнева на собственное бессилие. Сейчас место Бруенора было здесь. Он поведет собранную армию к победе и славе, сокрушит дуергаров и вернет процветание Митриловому Залу. Его новое королевство будет предметом зависти всего Севера, а изделия его мастеров будут высоко цениться повсюду в Королевствах и даже конкурировать с работами древних дней.
Это была его мечта, цель его жизни начиная с того ужасного дня около двух столетий назад, когда Клан Баттлхаммер был почти истреблен и те немногие, кто выжили, главным образом дети, бежали с их родины к скудным шахтам Долины Ледяного Ветра.
Мечта всей жизни Бруенора должна была вот-вот осуществиться, но какой пустой казалась она ему теперь, когда его друзья отчаянно преследовали ассасина в южных землях.
Последний свет оставил небо, и замерцали звезды. Ночь, подумал Бруенор с облегчением.
Время дроу.
Но Бруенор вдруг подумал о сгущавшемся мраке с другой точки зрения, и его улыбка исчезла, не успев появиться. Ночь, — прошептал он.
Время ассасина.
