оборотнями, его гильдия стала наиболее видной и мощной в городе. Он мог хорошо жить на одну десятину, которую торговцы на причалах платили ему за защиту от его же собственной гильдии. Даже капитаны многих торговых судов знали достаточно, чтобы не отказывать сборщику дани из гильдии Пока, когда он встречал их в доках.
А те, кто не знал, узнавали очень быстро.
Нет, Пок не спорил, что иметь дело с Расситером и его товарищами было выгодно для него. Но глава гильдии не испытывал теплых чувств к злосчастному ликантропу, человеку днем и полукрысе- получеловеку ночью. И ему не нравился их образ действий.
— Хватит о нем, — сказал Пок, опуская руки на бархатную черную скатерть, — Я думаю, что мне понадобится дюжина часов в гареме, чтобы оправиться после нашей встречи! Его усмешка показывала, что эта мысль не была ему неприятна. Но что Вы хотели сказать? '
Лицо волшебника расплылось в улыбке. Сегодня я говорил с Обероном во Вратах Балдура, — сказал он с некоторой гордостью. Я узнал кое-что, что заставит Вас забыть о разговоре с Расситером. '
Пок с любопытством ждал, позволяя ЛаВаллю закончить его представление. Волшебник был прекрасным и верным помощником, почти другом главы гильдии.
— Ваш ассасин возвращается! — внезапно объявил ЛаВалль.
Поку понадобилось несколько мгновений, чтобы осмыслить значение этих слов. Наконец он осознал сказанное и подпрыгнул на месте. Энтрери? — выдохнул он.
ЛаВалль кивнул, довольный произведенным эффектом.
Пок провел рукой по волосам. Три года. Энтрери, смертельнейший из смертельных, возвращался к нему после трех долгих лет. Он вопросительно посмотрел на волшебника.
— Он везет халфлинга, — ответил на невысказанный вопрос ЛаВалль. Лицо Пока засияло широкой улыбкой. Он нетерпеливо наклонился вперед, блеснув в искусственном освещении золотыми зубами.
ЛаВалль был и в самом деле рад доставить удовольствие главе гильдии, принести ему новости, которых он ждал очень долго. И с ним рубиновый кулон! — объявил волшебник, ударяя кулаком по столу.
— Да! — взревел Пок, хохоча от радости. Его драгоценный камень, его самое дорогое сокровище. Пользуясь его гипнотическим очарованием, глава гильдии мог подняться к еще большим высотам власти и процветания. Он получал бы власть над каждым, с кем имел бы дело. Мало того, они подчинялись бы ему с радостью. Ах, Расситер, — пробормотал Пок, внезапно подумав о том главенстве, которое он мог получить над своим партнером, — Наши отношения скоро могут измениться, мой друг грызун. '
— Сколько он будет Вам еще нужен? — спросил ЛаВалль.
Пок пожал плечами и повернулся к небольшому занавесу в глубине комнаты.
За ним был Обруч Тароса.
ЛаВалль побелел при мысли об этой вещи. Обруч Тароса был могущественным артефактом, способным перемещать его владельца или его врагов через планы мироздания. Но невозможно было пользоваться мощью этого изделия безнаказанно. Оно было злым, и каждый раз, когда ЛаВалль использовал его, он чувствовал, что теряет часть себя, как если бы Обруч получал свою власть, крадя взамен жизненную силу волшебника. ЛаВалль ненавидел Расситера, но надеялся, что глава гильдии обойдется без применения этого артефакта.
— Сообщите мне больше! — нетерпеливо настаивал Пок.
ЛаВалль беспомощно пожал плечами и положил руку на хрустальный шар. Я не мог посмотреть на них непосредственно, — сказал он, — Каким-то образом Артемис Энтрери избегает моего сканирования. Но, по словам Оберона, они не слишком далеко в море на север от Калимшана, если уже не в пределах границы. И они летят под всеми парусами, Господин. Не больше, чем за неделю или две, они будут здесь. '
— И Регис с ним? — спросил Пок.
— Да. '
— Живой? '
— Вполне живой, — сказал волшебник.
— Отлично! — глумился Пок. Как он стремился снова увидеть предателя-халфлинга! Сжать своими пухлыми руками шею Региса! Для гильдии настали тяжелые времена, когда он сбежал с волшебным кулоном. По правде говоря, проблемы возникли главным образом от неумения Пока ладить с людьми. Он так долго пользовался камнем, что разучился вести дела самостоятельно. Вот почему глава гильдии как одержимый, не считаясь с затратами, охотился за халфлингом. Пок во всем винил Региса. Он обвинял халфлинга даже в своем союзе с гильдией оборотней. Он не нуждался бы в Расситере, если бы у него был кулон.
Но теперь все получилось как нельзя лучше. Обладая кулоном и прибрав к рукам оборотней, он мог думать даже о расширении своей власти за пределы Калимпорта, подчиняя своей воле глав гильдий во всех землях Юга.
ЛаВалль был серьезен, когда Пок оглянулся на него. Как Вы считаете, что Энтрери подумает о наших новых партнерах? — спросил он мрачно.
— Ах да, он же не знает, — сказал Пок, понимая значение этого факта. Он слишком долго отсутствовал. Паша задумался на мгновение, потом пожал плечами. В конце концов, они находятся в одном бизнесе. Энтрери должен будет принять их. '
— Расситер задевает каждого, с кем встречается, — напомнил волшебник. Предположим, что он столкнется с Энтрери? '
Пок посмеялся над этой мыслью. Могу ручаться, что Расситер столкнется с Артемисом Энтрери только однажды, мой друг. '
— И затем Вам придется иметь дело с новым главой крыс-оборотней, — усмехнулся ЛаВалль.
Пок похлопал его по плечу и направился к двери. Выясните все, что сможете, — проинструктировал он волшебника. Если удастся найти их с помощью Вашего хрустального шара, зовите меня. Я не могу дождаться минуты, когда смогу снова взглянуть в лицо халфлингу Регису. Я так много задолжал ему. '
— И где Вас искать? '
— В гареме, — ответил Пок, подмигивая. Напряженность, знаете ли. '
Когда Пок ушел, ЛаВалль опустился на стул и задумался над возвращением его основного конкурента. Годы, прошедшие с тех пор, как Энтрери уехал, пошли ему на пользу. Он возвысился к этой комнате на третьем этаже как главный помощник Пока.
Эта комната была комнатой Энтрери.
Но волшебник никогда не ссорился с ассасином. В прошлом они были удобными партнерами, если не друзьями, и много раз помогали друг другу. ЛаВалль множество раз показывал Энтрери кратчайший путь к цели.
И еще был неприятный случай с Манкасом Тиверосом, таким же магом. Другие волшебники Калимпорта называли его «Манкас Могущественный». Они жалели ЛаВалля, когда он и Манкас поспорили относительно происхождения специфического заклинания. Каждый из них считал себя его автором, и оба готовились к войне волшебства, чтобы доказать свою правоту. Но Манкас внезапно и необъяснимо исчез, оставив записку, в которой отказывался от его роли в создании заклинания и предоставлял все полномочия ЛаВаллю. Манкаса никогда никто больше не видел — в Калимпорте или где-нибудь еще.
— Ах, ну ладно, — ЛаВалль вздохнул, поворачиваясь к хрустальному шару. Пора было заняться поисками Артемиса Энтрери.
Дверь открылась, и Пок вновь просунул голову в комнату. Пошлите посыльного в гильдию плотников, — сказал он ЛаВаллю, — Сообщите им, что нам нужны несколько квалифицированных работников, и немедленно. '
ЛаВалль недоверчиво покачал головой.
— Гарем и казначейство должны остаться, — сказал Пок решительно, притворяясь огорченным несообразительностью его волшебника, — И, конечно, я не уступлю мои покои!'
ЛаВалль хмурился, думая, что начал понимать намерения Паши.
— Не могу же я заявить Артемису Энтрери, что он не получит свою собственную комнату назад, —
