Марк Твен попыхивал сигарой, пристально глядя на Брайана. Шерстяной костюм-тройка, часы на золотой цепочке, круглое открытое лицо… Одежда политика и сущность фермера. Это было видно невооруженным взглядом. «Да гори оно все синим огнем…» – подумалось Сэму.
– Хотите всю правду, мистер Брайан? Хорошо, скажу вам, как на духу. Полагаю, я не отказался бы присоединиться к мистеру Сатане.
– Мистер Клеменс, есть некоторые материи, по поводу которых шуточки неуместны, и думается, мы затронули как раз такой вопрос.
– Хорошо, мистер Брайан, выражусь иначе. Мне представляется, что Писание мажет мистера Сатану черной краской и всячески его оскорбляет, а самому ему высказаться никто не дает.
– Отнюдь, мистер Клеменс, отнюдь! Громкий голос Сатаны мы слышим каждодневно и ежечасно. А вот голос Господа нашего, наоборот, скромен и тих, и, покуда мы не замрем в молчании, нам его не услышать.
– Чушь! В мире полным-полно горлопанов от христианства, и вы – один из этого множества, разве что выступаете несколько успешней других. Да что там, иной раз улицу не перейти, не напоровшись на десяток-другой самодовольных проповедников, вещающих столь же расплывчато, сколь и благочестиво! Сами-то себя вы хоть слышите?.. А что до Сатаны – по-моему, парня кругом оболгали, и, честно вам скажу, – жду не дождусь личной с ним встречи, чтобы выслушать его версию событий!
– Думается, вы…
– Проповедники же, – перебил Клеменс, – по моим скромным наблюдениям, в подавляющем большинстве своем суть отпетые мошенники на доверии. Языки без костей. Выманивают у людей денежки под расплывчатое обещание рая на небесах. Вредоносные и бесполезные люди!
– Мистер Клеменс, – холодно проговорил Брайан, – если я вас правильно понял, вы меня только что обозвали мошенником.
Сэм медленно кивнул.
– Полагаю, – сказал он, – именно так и произошло.
– Мистер Клеменс, мой предвыборный штаб и я лично оказали вам всяческое гостеприимство. Тем не менее оскорбления терпеть я не намерен. Поэтому будьте любезны удалиться. Мои помощники получат распоряжения, гласящие, что отныне и в будущем ваше общество для меня нежелательно.
Сэм снова кивнул:
– Вы просили меня высказать личное мнение, и вы его получили. Не говорите потом, что я вас не предупреждал… Да, и что касается Дарвина, – думается, я до некоторой степени склоняюсь в его пользу!
А у Эдисона, что называется, корабль шел ко дну.
Его лаборатория в две недели разработала трубки флюоровидения, способные составить конкуренцию телевидеону Тесла. Теперь разгорелось яростное соперничество за телеграфные линии, способные донести речи оппонентов до каждого населенного пункта, – к вящей радости и немалой выгоде компаний, занимавшихся телеграфом.
Однако политические карты, которые самым тщательным об разом составлял Горовиц, угрожающе пестрели красными флажками – цветом брайановских демократов, – что медленно, но неуклонно распространялись из центральных районов страны к периферии.
Повсюду, от Аллеганских гор до Скалистых, фермеры и рабочие прислушивались к Брайану. Причем отнюдь не политические спичи завоевывали ему новых сторонников, а все шире распространявшееся телевидеонное проповедничество. Выходило, что Брайан сумел нечаянным образом достучаться до самого сердца Америки. К примеру, он мог рассказать по телевидеону о чудесных исцелениях, совершенных Иисусом, затем призвать зрителей к совместной молитве – и назавтра же сотни газет пестрели сообщениями о прозревших слепцах. Он распевал со зрителями псалмы – и, если верить все тем же газетам, люди вставали с одра смерти, чтобы принять в этом участие. А уж стоило Брайану упомянуть о деньгах, как по всей Америке распахивались не только сердца, но и кошельки. Пожертвования стекались щедрой рекой, со всех сторон и во всех мыслимых формах.
А вот речи Эдисона о запланированных им перестановках в правительстве и о научном подходе к управлению не слушал практически никто.
Тем не менее, когда к нему явился Сэм Клеменс (а он явился, преспокойно миновав того самого деятеля, что какой-то месяц назад уверял его в полной невозможности встречи с мистером Эдисоном), кандидат от республиканской партии выглядел вполне жизнерадостно.
– Мистер Марк Твен! – громко приветствовал он Клеменса. – Я ваш горячий поклонник!
– Спасибо большое, – ответил Сэм.
Эдисон приставил к уху ладонь.
– Не могли бы вы говорить малость разборчивее? Вынужден признаться, я стал чуточку глуховат…
Клеменс прокашлялся и повторил:
– Я сказал, спасибо большое.
– Да, да, я так и думал, что вы сказали именно это… Знаете, до меня дошел слух, будто идею телевидеона подсказали Тесле вы с мисс Бернар. Это правда или все врут?
– Зерно истины, может, и есть, мистер Эдисон, – сказал Клеменс. – Но, уверяю вас, совсем крохотное.
– Истина, говорите? Нет, в самом деле выдающееся изобретение. Мне понадобилась почти неделя, чтобы создать нечто в том же духе. Если вам когда-нибудь понадобится работа, милости прошу на мою фабрику! Чарльз вам немедленно подберет что-нибудь подходящее, только скажите ему, что вы от меня.
– Я нынче далек от изобретательства, мистер Эдисон, – сказал Клеменс. – Все, что касалось электричества, сделал Никола…
– Что-что? Никола?.. Как же, мой бывший служащий… Что ж, неплохим ремесленником его, пожалуй, можно назвать. Паять он выучился, да, но не более того… – И Эдисон перешел к делу. – Так что же вас привело к нам, мистер Твен? Видите ли, я очень занятой человек…
– Я к вам с деловым предложением, мистер Эдисон, – сказал Сэм. – У меня есть на продажу кое-что такое, в чем вы, если я правильно понимаю, остро нуждаетесь.
– И в чем же, по-вашему, я остро нуждаюсь?
– У вас есть ваше изобретение, но правильно пользоваться им вы не умеете. Я имею в виду этот ваш… теле-как-его-там.
– Флюоровизор.
– Да, да, именно. Вы научились посылать движущиеся картинки по проводам куда угодно от Петуния-Флэтс до Ист-Хелл, но разработать сами картинки не можете.
Эдисон замахал руками.
– Моя компания как раз занята созданием фильмов! Пусть Брайан со своим телевидеоном потворствует темным суевериям. Эдисоновское флюоровидение понесет в массы образование и науку!
– А будет ли все это способствовать вашей предвыборной кампании, мистер Эдисон?
– Нет! – с некоторым даже воодушевлением ответил Эдисон. – Не будет.
– Тогда вот что я вам скажу. Вам нужен ведущий. Исполнитель. Массовик-затейник. Шоумен!
Сперва Эдисон, казалось, хотел возразить… Однако затем подумал и проговорил:
– Пожалуй, вы правы. И кого же вы предлагаете?
– Лучшего в этом деле. – Сэм Клеменс улыбнулся и отдал поклон. – Себя, любимого.
– И что вы намерены делать?
– Я завладею их вниманием. Заставлю их хохотать, слушать музыку и приобщаться к культуре. Пусть они смотрят и веселятся… А когда будут готовы – тут-то я одну за другой и подкину им ваши идеи.
– Ну и как же вы все это назовете?
Сэмюэл Клеменс широко улыбнулся.
– Я назову это «Часом варьете Марка Твена»!