Марго всегда была впереди всех!… Самая красивая, самая разбитная, самая главная…
— Слушай… — прервал поток ее мыслей Филипп. — Все равно, надо заставить ее позвонить. Чем рискуем, в конце концов? Если она не позвонит, у нас денег точно не будет. А если позвонит — то еще могут быть.
— А ведь ты прав… Если она действительно ушла от муженька своего, — то, может, он захочет ее вернуть такой ценой? И потом, у нас в запасе еще скандал… Она его припугнуть скандалом-то всегда может?
— Он подумает, что Аля его шантажирует.
— А тебе-то что, что он о ней подумает! Не твоя печаль!
— Да я не в том смысле… Может не дать денег. Одно дело — бедняжка жена, запуталась в какой- то истории, надо выручать; другое дело — бросившая его жена грозит скандалом… Но попробовать надо.
— Надо, надо! Правильно ты говоришь: «запуталась»! Пусть скажет, что запуталась, и что может выйти скандал — двух зайцем разом! Он ее, бедняжку, пожалеет… Даже, на самом деле, хорошо, что она ему такое письмо оставила — гарантия, что он ее не ищет, что милиция по следу не идет. Так у нас есть время в запасе. Покупатели-то только в воскресенье вечером придут…
«Аля! — позвала она. — Спустись!»
— Ты меня отвезешь в Москву? — с надеждой спросила Аля, спустившись по лестнице.
— Обязательно. Как только ты купишь нам бриллианты.
— Ты снова за свое? Я же тебе объяснила, Марго! Это никак невоз…
— Не тараторь! Это ничего не меняет. Слушай сюда: ты звонишь и настаиваешь, чтобы муж тебе перевел деньги. Даешь ему понять, что ты запуталась в одной неприятной истории. Намекаешь ему на возможный скандал. Он, может, захочет тебя вернуть такой ценой. А если нет — скандала испугается. Впрочем, мы это все уже обсуждали. Звони.
— Но, Марго как ты не понимаешь…
— Звони, я сказала!
— Я не могу этого сделать…
— Я тебя не спрашиваю, можешь ты или не можешь! — заорала Марго. — Я тебе говорю: звони! И молча!
— Вряд ли сумею молча позвонить… — попыталась пошутить Аля.
— Та-а-к, еще одно слово, и я тебя… — задохнулась Марго, — и я…, — выкрикивала она, не находя слов, должных обозначить расправу за ослушание, — и я… Я сама позвоню Алексу и расскажу ему эту чудненькую историю о баночке маринованных грибов! — выпалила она.
Алина едва не подскочила. Она бросила взгляд на Филиппа: как же Марго могла при нем!.. Филипп смотрел в окно со своим обычным угрюмо-непроницаемым видом. Казалось, он даже не обратил внимания на слова Марго.
Марго пристально вглядывалась в ее лицо, пытаясь вычитать реакцию на свои слова.
— Ты… Ты не сделаешь этого!
Марго довольно усмехнулась.
— Сделаю. Если ты не сделаешь того, что тебе велели.
— Но ведь — я же тебе объяснила — я ушла от мужа! Какая мне разница теперь, что он обо мне подумает!
— Разница, разница, — заверила ее Марго. — Ушла ты там или что — ты не захочешь, ведь правда же, чтобы он знал такую правду о тебе?
— Ты гадкая, Марго. Я никогда не думала, что ты…
— Вот уж в чем точно нет никакой разницы, так это что ты думала и чего ты не думала. Даю тебе две минуты. Если ты не звонишь Алексу — ему звоню я.
И Марго демонстративно уставилась на циферблат наручных часов.
Мысли лихорадочно прокручивались в голове Алины. Если Марго позвонит и Алекс все узнает… То Марго уже точно ничего от Алины не добьется! В самом деле, таким звонком она лишится основания для шантажа. А им нужны деньги!
Заварив кашу, они уже не отступятся. Если бы Аля не была здесь, а они просто сидели бы вчетвером, обсуждая свой дилетантский план похищения и выжимания из нее денег, — то можно было бы и передумать… Но теперь, когда полдела сделано и Аля похищена, когда деньги уже маячат, а бриллианты сверкают в глазах, и покупатели придут в воскресенье — нет, теперь они будут всеми средствами (всеми — это какими еще? — передернулась Аля) добиваться от нее денег…
Из чего следует, что Марго блефует. Не будет она звонить Алексу. И рассказывать ее ужасный секрет не станет. Это просто-напросто не в ее интересах.
— Две минуты истекли. Звони.
— Нет.
— То есть — как это?! — задохнулась от злости Марго. Алине показалось, что бывшая подруга сейчас ее ударит.
— Вот так: нет. Иди и звони моему мужу. А меня отвези в Москву — после твоего звонка, как ты понимаешь, никакие просьбы к Алексу с моей стороны невозможны.
Марго сильно пихнула ее в спину, подтолкнув к лестнице, и прошипела:
«Убирайся наверх, пока я тебя не пришибла!»
Алина спокойно поднялась наверх.
— И дверцу прикрой, шалава!
— «Маринованные грибы» — это те, которыми отравился ее дядя? — тихо спросил Филипп.
— Да… — рассеянно отозвалась Марго.
— И что… — это Аля?
— Тебя это не касается.
Некоторое время они молчали. Филипп хмуро и сосредоточенно обдумывал что-то. Марго тоже. Наконец, Филипп нарушил тишину:
— Что будем делать, Марго?
— Ты прав, она изменилась, сволота!.. Не пойму, откуда и характер прорезался — такая всегда бесхребетная дура была… Я тебе ее оставляю — уламывать.
— Ты уходишь?
— Да, надо перед соседями светиться.
— А если — если она будет отказываться? Может, ты лучше останешься?
А то я один ни за что не ручаюсь…
— Ну-ну, не скромничай, — с кокетливым ехидством возразила Марго. — Ты один куда лучше справишься! Приласкай ее — ласками от женщины можно многого добиться… — Марго, склонив голову к плечу, смотрела на Филиппа весьма двусмысленно. — Может, она еще не совсем тебя забыла… — словно размышляя вслух, проговаривала она, слегка растягивая слова. — Тем более, если она собралась от мужа уходить…
У Филиппа сверкнули глаза. Марго, пряча довольную улыбку, добавила строго:
— Только смотри, без глупостей! Ты, конечно, припугни ее немножко.
Но немножко, Фил! Не увлекайся. А то я тебя знаю… Надо, чтобы когда она домой пойдет, у нее картинка была хорошая!
У Филиппа начало наливаться кровью лицо. Марго, внимательно глянув на него, сказала вдруг хлопотливо:
— Кстати! Если она и вправду от мужа ушла, мы ее можем в долю взять.
Подай ей идею… Пусть тогда не пятьсот, а шестьсот тысяч просит!
И, окатив Филиппа своим искуственно-заливистым смехом, она покинула дом.
На стук двери Аля высунулась сверху: «Марго! Марго, постой! Отвези меня в Москву! Я ведь вам теперь не нужна! Марго!..» По лестнице поднимался ей навстречу Филипп. Он улыбался.
