— Ну, — нетерпеливо дернулся под его руками Алекс, — рассказывайте дальше!
— …Из чего я сделал вывод, что Алину увезла Марго. С целью похищения.
Кис рассказал Алексу все, что он узнал от Кати и опрошенных им свидетелей, опустив только то, что считал себя не в праве рассказать: темную историю с дядей, отравившемся волоконницей Патуйара.
— И вы полагаете, что они в доме родителей Гены?
— Ладно, так, пожалуй, пойдет. — Кис обошел Мурашова и посмотрел на него сзади. — Будете играть человека с положением: не можете себе позволить ходить на работу с проколотыми ушами, татуировками и прочей атрибутикой. И стрижка ваша соответствует этому образу. Значит так: вы старый знакомый Гены, живете в Питере, в Москве проездом, общаетесь с Геной крайне редко. Если у него в клубе есть уже «дружок», вам намекнут — возможно грубо — что не надо его искать…
Кис знал этот клуб. Собственно, это был не клуб в строгом смысле этого слова, а кафе, облюбованное гомосексуалистами. Теперь в Москве таких было несколько, но он был уверен, что Гена проводит свое время в ближайшем к его дому: машины у него не было, а из клуба он наверняка возвращается далеко заполночь. При его финансах — не на такси же! Если наиболее известные заведения такого рода в центре были относительно безопасны — там собиралась элита, многие завсегдатаи были людьми искусства, — то в местном царили нравы куда проще. И теперь он начал побаиваться собственной затеи, отчего старался проинструктировать Алекса на все случаи жизни.
— Тогда скажете, — продолжал он, пряча свое беспокойство, — что намек понял, но вы совсем по другому по делу: старый долг хотите вернуть. Это — святое. Скорее всего, скажут, как найти. Дома вы у него были, его там нет.
Поезд в Питер у вас завтра, и Гена нужен срочно. Настаивайте на адресе его родителей или их дачи.
— Почему вы думаете, что они к родителям Гены Лину увезли? — повторил вопрос Алекс, и Кис снова уклонился от перегарного облака. — Это глупо!
— Я предполагаю, что дом пустой. Возможно, его родители в отпуск уехали — начало лета, еще не очень жарко, пожилые люди предпочитают именно в такое время отдыхать… Чем эта компания и воспользовалась: у них других вариантов практически нет. Пройдитесь-ка… Правда, остается еще непроверенным Филипп. Нет, не так. Представьте, что вы женщина… Но у Гены уже известно — есть то ли дом, то ли дача родителей, и я делаю ставку на это. Да не так, это чересчур! Не надо так вилять бедрами, даже женщины так не ходят! Нормальные, по крайней мере… Нет, погодите, я неточно выразился! Нужно не то, чтобы как женщина, а просто немного женственно, мягко. Небрежно так, легко… Вот, теперь хорошо. Отлично! Я же говорил, что у вас получится.
— А если вы ошибаетесь?
— Маловероятно. Но если выйдет ошибка, придется начинать все сначала.
— А почему она мне позвонила и сказала…?
— Не знаю, перебил его Кис. — И сейчас некогда ломать над этим голову. Ну что, Александр, вы готовы?
— Ну, это было бы преувеличением так сказать…
— Не скромничай, дорогой, ты у нас такой душка! — съехидничал Кис.
Алекс улыбнулся.
— Ладно, я пошел.
— Я вас буду ждать недалеко от выхода. Пятнадцать минут, Александр, не больше! И в посторонние разговоры не вступайте!
— Помню, — сказал, не оборачиваясь, Алекс и кокетливо махнул ему рукой. — Жди меня, милый, я приду!
«Даже хорошо, что он слегка поддатый, роль лучше получится», — успокаивал себя Кис, с тревогой следуя за ним на некотором расстоянии.
Глядя в спину Мурашову, который шел, мягко раскачиваясь и ставя ноги ровно перед собой, Кис подумал, что вообще-то, на самом деле, до некоторой степени, пожалуй…
Он вполне неплохой парень, этот Алекс.
Глава 25
…Когда над головой Георгия внезапно материализовалась из воздуха вторая голова, Алина вздрогнула от неожиданности.
И только спустя мгновенье поняла, что это голова Филиппа.
Она оцепенела. Как загипнотизированная, смотрела она большое полено, которое начало возноситься над головой секретаря.
Георгий принял ее замешательство за окончательное признание поражения и проговорил торжествующе: 'Так-то оно лучше, крошка! Перспектива с утюжком возбуждает, правда? Ну ничего, потерпи немножко…
Полено достигло крайней верхней точки размаха и, словно в замедленной съемке, чуть качнувшись, плавно пошло вниз.
— … и мы с тобой получим удовольствие… — договаривал Георгий. — Сначала одно, потом дру…
Он осекся, увидев выражение Алиных глаз. Замерев на мгновенье, он что-то понял и стал оборачиваться…
Поздно. Удар обрушился на его череп с такой силой, что Аля зажмурилась.
Когда она раскрыла глаза, Георгий лежал с раскроенным черепом у дивана.
Он был мертв.
Обнаженное тело Алины было забрызгано его кровью.
Филипп возвышался над ней, словно статуя Командора. У него были безумные, побелевшие глаза. Он слегка раскачивался, глядя куда-то в пустоту, баюкая, как ребенка, окровавленное полено.
Все, он сошел с ума, — обмерла Аля. — А если полено сейчас опустится на нее?!!!
Внутри все болезненно скрутило от ужаса. Она скорчилась, подтянув ноги к животу, и застонала. Филипп перевел на нее взгляд и, словно придя в себя, неожиданно отшвырнул полено, рывком схватил Алю с дивана и крепко прижал к себе. Он крупно дрожал и непослушной трясущейся рукой гладил ее по волосам.
Казалось, он снова впал в странное забытье. Прошло, наверное, минут десять, прежде чем Филипп очнулся и принялся развязывать Алину. Она встала, не чувствуя под собой ослабевших ног.
— Он тебя насиловал? — тихо спросил Филипп каким-то странным, отсутствующим голосом.
— Пытался, — кратко ответила она.
— Но ему не удалось? — уточнил Филипп все тем же невыразительным голосом.
— Нет.
— Пойди умойся.
Аля, еще не веря в случившееся, обойдя, как в бреду, труп, поплелась к умывальнику и стала мокрыми руками оттирать с груди и живота кровь.
Филипп, стащив чужое полотенце с вешалки, намочил его и обтер ее ноги сзади — там было больше всего крови.
— На. — Филипп стянул с себя черную майку и протянул Але. Аля утонула в ее широтах.
— Умойся, — сказала она. — У тебя все лицо в крови…
Филипп, не глядя в зеркало, обтер лицо полотенцем и бросил его на раковину.
— Почему? — спросил он без всякого выражения.
Аля посмотрела на Филиппа с недоумением. Почему хотел изнасиловать?
Потому что подонок, почему еще?
— Я имею ввиду… Он требовал, чтобы ты позвонила?
